Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

Итак, ЦК несмотря на свою первоначальную осторожность и нежелание обострять ситуацию вынужденно было поддержать начавшееся восстание. Однако сделано это было уже post factum, под давлением уже партии.

Флеровский впоследствии писал, что «ни у кого на совещании тогда не было мысли о вооруженном восстании, о захвате власти». Это, однако, весьма сомнительно. Его близкий товарищ по Кронштадту Раскольников был более откровенен: «Зарекались ли мы тогда от восстания? Конечно нет. В голове каждого из нас была мысль о захвате власти». Можно добавить, что описанные Раскольниковым настроения были не новостью; как было показано выше, установки на вооруженное свержение правительства и захват власти пользовались определенным влиянием в массе партийного актива в обеих столицах уже в июне, причем их популярность нарастала. Под воздействием стихийных событий 3–4 июля стремления партийных энтузиастов из Пека и военки нашли выход в форме участия в выступлении солдат и рабочих, которое виделось многим как новая революция. В то же время, большинство членов Цека не могли похвастаться аналогичным оптимизмом и лишь «тащились в хвосте событий».

На этом фоне интересен ход событий в Москве. В первопрестольной известия о событиях 3 июля были получены только на следующий день. Немедленно собрался Московский комитет РСДРП(б), на котором было принято решение провести вооруженную, но мирную демонстрацию. Однако показательно, что левое меньшинство предлагало на этом заседании инициировать восстание, захватить почту, телеграф и телефонные станции. Таким образом, состояние умов московских большевиков повторяло питерскую картину: «безрассудные» радикалы, стремящиеся перевести политический процесс в силовое русло (и, фактически, отказавшись от ориентации на Советы) против сравнительно умеренного большинства. Отличалась только обстановка на улицах; пока на улицах столицы кипело разливанное море возмущенных демонстрантов и лилась кровь жертв перестрелок, в Москве все оставалось тихо (демонстрация, назначенная большевиками фактически провалилась).

Беспомощность ЦК и не слишком продуманная активность петроградских товарищей, пустившихся во все тяжкие, – вот что нашел Ленин, спешно вернувшийся в столицу поздним утром 4 июля.

Притчей во языцех стала история, рассказанная Сухановым в его знаменитых «Записках». Этот талантливый журналист и литератор, ссылаясь на свои личные воспоминания, утверждает, что утром 8 июля 1917 г. слышал от Луначарского в частном разговоре, что в ночь с 3 на 4 июля Ленин согласовал с Троцким и самим Луначарским план захвата власти и организации триумвирата из упомянутых деятелей. Сам Суханов признается, что как Троцкий, так и Луначарский впоследствии категорически возражали против этой версии событий, причем последний в письме к Суханову убеждал его в том, что того подвела память. Суханов и сам приводит факты, противоречащие изложенной им версии, а также предупреждает, что «мог забыть, перепутать, исказить рассказ. Луначарский мог «опоэтизировать», перепутать, исказить действительность», отдавая всю эту запутанную историю на суд «трудолюбивых историков». Более того, по всей вероятности, Ленина еще не было в Петрограде в ночь с 3 на 4 июля, когда якобы и был обговорен план переворота.

К тому же сама модель триумвирата вызывает сомнения. Если Ленин и Троцкий были лидерами первой величины, то Луначарский вряд ли мог претендовать в иерархии лидеров ультралевых на третье место. Крайне странной звучит идея организовать правительство, в котором доминировали бы представители небольшой по тем временам группы межрайонцев. Да и сама форма триумвирата не входила в арсенал средств, которые отстаивались большевиками и их союзниками. Поэтому можно смело считать эту историю результатом «опоэтизирования», кто бы не выступал здесь в роли поэта – Суханов или сам Луначарский.

Других подтверждений того, что у Ленина действительно был план захвата власти в период «июльских дней» не существует. Тем не менее, в литературе эта версия возникает с завидным постоянством, а ссылка на указанное место в записках Суханова приводится в таких случаях в доказательство.

В действительности, абсолютное большинство источников позволяет сделать вывод о том, что Ленин с самого начала, узнав о событиях в Петрограде, относился к ним крайне негативно. Однако, вернувшись в столицу и увидев размах народного движения, он заколебался. Действительно, он не предпринял ни попыток немедленно остановить бушующих солдат и рабочих, ни совершить переворот, опираясь на них. Постараемся реконструировать его позицию.