Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

Именно там и находились многие члены ЦК большевиков, кроме Ленина, уехавшего накануне за город. Первые известия о событиях на улице заставили членов Цека определяться со своей позицией по отношению к происходящему. Каменев по телефону поговорил с Раскольниковым и потребовал удержать матросов от участия в вооруженной демонстрации. Чуть позже, в 4 часа дня было созвано заседание всего ЦК, который «решил воздержаться от выступления». Об этом рассказал Сталин на VI съезде партии. Он объяснил, что «у нас было решено переждать момент наступления на фронте, дать наступлению окончательно провалить себя в глазах масс, не поддаваться на провокацию и, пока идет наступление, ни в коем случае не выступать, выжидать и дать Временному Правительству исчерпать себя». Объяснение резонное и вполне соответствует установке Ленина на осторожную политику неучастия в авантюристических выступлениях. Хотя остаются большие сомнения относительно того, было ли это решение ЦК принято единогласно: такие радикально настроенные его члены, как Смилга вполне могли выступать за форсирование событий.

Официальная позиция ЦК РСДРП(б) была оглашена и запротоколирована на заседании бюро ВЦИК.

Одновременно, установка ЦК была передана для руководства делегатам продолжавшейся в это время Второй общегородской конференции партии, где ее огласил Томский. Здесь, однако, начались сюрпризы. «Наш ЦК – как бы с сожалением заявил Томский – приглашает членов и сочувствующих удержать массу от дальнейших выступлений, сказать ей, что… выступившие полки поступили не по-товарищески, не пригласив на обсуждение вопроса о выступлении комитеты нашей партии, и что поэтому партия не может брать на себя ответственности за это выступление… Брать почин в свои руки рискованно. Как выльется движение, мы увидим, мы должны подчиниться решению ЦК, но не нужно бросаться по заводам тушить пожар, так как пожар зажжен не нами, и за всеми тушить мы не можем». Такое двусмысленное выступление не могло быть случайностью. Подчиняясь партийной дисциплине (которая среди старых большевиков кое-что значила), Томский довел до сведения товарищей директиву ЦК, но не смог удержаться от того, чтобы сопроводить ее собственным комментарием: «не нужно бросаться по заводам тушить пожар».

Однако даже такая редакция устроила далеко не всех. Многие делегаты городской конференции требовали немедленного вмешательства городской парторганизации в уличное движение. Рахья, Слуцкая, Коломин и другие требовали немедленных действий. Невский сообщил, что нерешительность большевиков вызывает у рабочих и солдат недовольство партией. Однако предложение трех делегатов «немедленно принять меры к организованному предводительствованию полками, вышедшими на улицу, и позаботиться о высылке им вспомогательных сил на случай нападения на них со стороны правительственных сил» – было пока отвергнуто. Этот важный эпизод иллюстрирует, что даже радикалы из петроградской организации, находившиеся под сильным влиянием массовых настроений, первоначально склонялись к тому, чтобы подчиниться умеренной линии своего Цека. Вместо этого приняли решение созвать совещание из представителей выступивших полков и предприятий, ЦК и ПК партии, межрайонцев, а также отправить делегацию в ЦИК с ультимативным требованием во избежание вооруженного восстания взять власть в свои руки.

Если верить воспоминаниям Невского, вечером 3 июля, когда восставшие солдаты уже заняли вокзалы и другие важные пункты города, в особняке Кшесинской происходило заседание бюро Военной организации и Исполнительной комиссии ПК, видимо, с участием Сталина и Свердлова, представлявших ЦК. Другие мемуаристы вспоминали, что в ходе этого заседания приходили все новые известия о росте уличного движения, остановить которое не было уже никакой возможности. Причем некоторые агитаторы ВО и ПК признавались, что по собственной инициативе «одобряли» от имени партии действия восставших. Получалось, что рядовые большевики повсеместно уже принимают участие в происходящем. Руководство партии, таким образом, стояло перед свершившимся фактом. Однако когда демонстранты появились под окнами дворца Кшесинской, большевистские ораторы, выступая, еще призывали их вернуться в казармы и на предприятия. И лишь позднее, когда толпа громогласно отвергла эти требования (раздались крики «долой!»), «частное совещание членов ЦК – как его рекомендовал впоследствии Сталин – высказывается за то, чтобы вмешаться в демонстрацию, предложить солдатам и рабочим действовать организовано», т. е. фактически возглавить восставших. Итак, решение было принято голосами членов ПК и ВО, многие из которых и ранее были настроены на форсированное развитие событий, вплоть до вооруженного восстания. Аналогичная по смыслу резолюция была принята поздним вечером 3 июля и на совещании делегатов 2-й Общегородской конференции с представителями гарнизона и промышленных предприятий. «Создавшийся кризис власти не будет разрешен в интересах народа – гласила эта резолюция – если революционный пролетариат и гарнизон… не заявят о том, что они за переход власти к СРС и Кр. Депутатов. С этой целью рекомендуется: немедленное выступление рабочих и солдат на улицы, для того чтобы продемонстрировать выявление своей воли».