Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

Этот легкий переход от умеренности к крайнему радикализму был поистине поразительным, но, вместе с тем, вполне логичным. Однако такие сторонники Ленина, как Зиновьев и Сталь поняли, какую опасность он в себе таит, и предостерегали собравшихся не «перескакивать через Совет» (т. е. не принимать за него решения о взятии власти). «Я призываю вас к спокойствию… – говорила Людмила Сталь – Не забывайте шаткость и отсутствие авторитета у Совета…, не будьте левее самого Ленина». На глазах совершалось «диалектическое чудо», когда одна крайность с легкостью превращается в свою противоположность. Вчерашние правые большевики в петроградской организации становились сегодня «левее самого Ленина».

Накал страстей несколько снизился, когда было сообщено, что правительство готово капитулировать перед Советом и отказаться в его пользу от власти. «Не сегодня-завтра Исполнительный комитет станет на нашу точку зрения силой вещей – пообещал Молотов – пока же неизвестно какую позицию он примет» и предложил собравшимся присоединиться к резолюции ЦК, написанной только что Лениным и принятой ЦК (характерно, что Молотов, один из лидеров «левого крыла» партии, презентует ленинскую резолюцию, рассчитывая, вместе с тем, на перемену политической линии действовавшего состава Совета). Эта резолюция ЦК носила очень умеренный и выжидательный характер. Она критиковала правительство и выражала уверенность, что только переход власти к Советам (при руководящей роли «революционного пролетариата», что на языке большевиков, фактически, означало преобладание их представителей в этих органах) способен стать «единственным спасением для массы мелкобуржуазного населения». Для приближения этого момента ЦК рекомендовал два средства: «самую широкую организацию митингов» и «организацию давления рабочих и солдат на политику Совета… в смысле отказа Совета от политики соглашения с Временным правительством». Ленин ждал, что скажут лидеры советского большинства, но не слишком верил в способность нынешнего «мелкобуржуазного» блока взять власть и выступить против правительства. Но у его петроградских товарищей терпения было куда меньше.

Итак, к утру 20 апреля создалось весьма странное и неожиданное положение. Нота Милюкова воспринималась советскими делегатами, рабочими и солдатскими массами и, конечно, большевиками, как откровенное наступление правительства на завоевания революции и как разрыв того соглашения, которое связывало его с Советом. Последний довольно долго не мог определиться со своей дальнейшей политикой. Утром 20 апреля на заседании Исполкома было принято решение о проведении совместного заседания с правительством, которому надлежало объяснить свою позицию. Однако никаких решений по вопросу о власти принято пока не было.

Такое положение отражалось в сознании и настроениях большевиков Петрограда специфическим образом. Те, кто выступал против «Апрельских тезисов» Ленина, опасаясь конфликта с Советом, лояльным правительству, теперь готовы были «звать войска», чтобы защищать Совет от правительства, рассчитывая на дальнейшую «благодарность» советского большинства. Их оппоненты – Ленин и его сторонники – не определились со своей позицией, ожидая реакции самого советского большинства, но стремились использовать народное возмущение для эскалации революции, т. е. для агитации в пользу расширения представительства собственной партии в Советах и т. д. Причем, в соответствии с ленинскими идеями, главным адресатом этой агитации должна быть масса «мелкой буржуазии» (прежде всего, – солдат), от действий которой и зависит дальнейший ход революции.

Эту линию иллюстрирует, например, написанное Лениным 20 апреля «Воззвание к солдатам всех воюющих стран». В этом воззвании, в частности, говорилось: «Братья-солдаты! Сделаем все от нас зависящее, чтобы ускорить наступление этого, чтобы добиться этой цели (перехода всей власти в руки Советов и заключения ими демократического мира – А. С. ). Не будем бояться жертв – всякие жертвы на благо рабочей революции будут менее тяжелы, чем жертвы войны». Таким образом, агитация и «разъяснение» массам истинной сути происходящего должны были, по мысли Ленина, толкнуть их к поддержке «пролетарской» (т. е. большевистской) политики. Но в сложившихся условиях такие призывы с чрезвычайной легкостью могли интерпретироваться также как призыв к вооруженному восстанию.

В то же время, умеренные большевики вынуждены были отказываться от «условной поддержки» правительства (ведь больше ни о каком «контроле» над ним говорить не приходилось). Теперь они, продолжая держаться за стратегию «советской лояльности», видели выход в переходе всей полноты власти к Советам. Таким образом, они на тактическом уровне принимали важнейшие из «тезисов» Ленина – признавали завершение «буржуазного» этапа революции и поднимали на знамена лозунг «республики Советов». Следующий шаг к сближению в области теории и тактики сделал уже сам вождь.