Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

Лев Борисович, однако, вновь обратил внимание собравшихся на то, что открытыми остаются важнейшие тактические вопросы. Но на этот раз он начал не с разногласий, а с того, на чем он согласен с Лениным. В этом отношении он подчеркнул два аспекта. Во-первых, он находил, что его собственный анализ классовой природы Временного правительства и общественно-политической роли Совета рабочих и солдатских депутатов «совершенно сходится» с ленинским. Во-вторых, он неожиданно признался, что ленинские «выводы также не возбуждают ни в ком сомнения». Таким образом, Каменев принимал ленинскую схему революции и его видение ее задач. Однако, он выразил сомнение в том, «есть ли эти выводы ответ на наше отношение к Советам рабочих депутатов». Если Ленин прав – как бы говорил Каменев – и Советы есть прообраз будущей организации власти, пусть нынешняя революция приобретет социалистический характер, пусть так, но как же большевики должны теперь относиться к этим реально существующим Советам, в которых партия остается в незначительном меньшинстве и которые более чем лояльны к «органу господства помещиков и буржуазии» – Временному правительству? Должна ли РСДРП(б) вступить в конфликт с этой «демократической диктатурой»? И если не должна, то может ли она, вопреки воле Советов нападать на Временное правительство, с которым они вступили в определенное соглашение? В той или иной форме Каменев поставил все эти вопросы и констатировал: «Мы (тут он имел ввиду, конечно, своих оппонентов в партии – А. С. ) уклоняемся от прямого ответа». Давление на мелкую буржуазию, стремление радикализировать ее, не есть ответ на вопрос об отношении к Советам и правительству, «но надо же сказать, что делать сейчас». И в нынешней ситуации, «лозунг свержения Временного правительства не организует революцию, а дезорганизует» – делает свой вывод Каменев – а «поскольку вы не призываете к свержению Временного правительства сейчас, призывайте сейчас, как это делается в нашей резолюции, к контролю над ним».

Каменев четко сформулировал свое видение внутрипартийного компромисса. Он готов был согласиться с внесенной Лениным (от имени согласительной комиссии) резолюцией, но считал необходимым дополнить ее двумя пунктами: о контроле над Временным правительством и об отказе «от дезорганизующего в настоящий момент лозунга «свержения правительства»». Такой подход требовал от Каменева признания, которое он и сделал: «Общие соображения исторического хода революции у т. Ленина великолепны». Это была ощутимая победа Владимира Ильича. Теперь речи о потенциале «буржуазной революции» более не шло (как это было, например, в каменевской статье «Наши разногласия»). Теперь даже противники согласились исходить из предложенной Лениным системы координат, рассматривать революцию в теоретическую оптику, привезенную Лениным из его швейцарского «далека». Был ли для Каменева такой компромисс тяжелой жертвой, или он пошел на него искренне, будучи покорен широтой и смелостью ленинской мысли, неизвестно; зато известно, что этот компромисс принят не был.

Обе поправки Каменева к резолюции Ленина были отклонены, причем последняя (об отказе от лозунга «свержения правительства» – А. С. ) отклонена 20 против 6, при 9 воздержавшихся. Сама резолюция была принята 33 голосами против 6, при 2 воздержавшихся. Это голосование показало, что низовой партийный актив Петрограда оказался существенно левее старого состава ПК, но и он еще далеко не полностью готов принять ленинский курс. Оставалась некая группа, отстаивавшая прежнюю тактическую линию (которая на деле сводила бы на нет ленинские новации). Эта группа (6 человек) в обоих случаях солидарно голосовала за предложения Каменева и против ленинской резолюции. Но было еще много колеблющихся. Из 41 участника заседания только 20 (меньше половины! – А. С. ) проголосовали против поправок Каменева; 9 человек воздержались и 6 вообще не приняли участия в голосовании. Возможно, их удержал от этого личный авторитет Ленина. Но, как бы то ни было, прочной такую победу Ленина считать было нельзя. Особенно учитывая, что впереди предстояла общероссийская партийная конференция, делегаты которой с большой вероятностью могли оказаться консервативнее по взглядам, нежели их столичные товарищи.

После заседания 15 апреля делегаты Петроградской общегородской конференции не собирались три дня. Дело в том, что 18 апреля старого стиля отмечалось 1 мая (по григорианскому календарю) и два дня (16 и 17) ушли на подготовку к торжествам. 18 апреля заседаний также не было – все делегаты участвовали в уличных манифестациях и митингах. Зато в этот день, 18 апреля, произошло событие, самым серьезным образом отразившееся на дальнейшей истории не только большевистской партии, но и всей страны. В этот день была опубликована знаменитая нота Милюкова, вызвавшая грандиозный скандал, кризис и, в итоге, отставку первого состава Временного правительства.