Николай Блохин - Точки опоры - свобода в постлиберальном мире

Итак, классический либерализм сегодня является глубоко маргинальным явлением – и в политическом, и в культурном смысле. Что следует из всего, сказанного выше, для либерализма как политической философии? В мире, который в принципе отрицает личные права и свободы, хотя и не всегда делает это последовательно, либерализм сводится к самым базовым вещам – к защите неприкосновенности и свободы личности, свободы совести, права на частную жизнь и частную собственность. Точнее говоря, к защите всего того, что удастся сохранить из этого базового набора свобод.

Защита принципов не тождественна отказу от любых компромиссов. В любом деле необходимо считаться с обстоятельствами. Возьмём в качестве примера вопрос о социальных гарантиях. О его содержательных аспектах, в том числе о том, почему большинство граждан обычно желают, чтобы существовало «социальное государство», я уже говорил 20 20 Блохин, Н. Неурядицы в вечерних землях. С. 53—68. , поэтому не буду повторяться.

Человек либеральных взглядов волен считать, что при полном переходе от государственной системы социального страхования к системе, которая состояла бы из негосударственных фондов взаимопомощи, действующих под эгидой землячеств, профессиональных союзов и ассоциаций, церквей и других неправительственных организаций, при участии частных страховых компаний, выиграли бы все, включая самих реципиентов.

Но допустим, что этот человек решил заняться политикой в узком смысле этого слова – то есть баллотироваться на выборные должности либо работать под руководством выборных лидеров в государственных органах или в партийных аппаратах. Конечно, он и теперь может излагать свои взгляды, убеждать и т. п. Однако, занимая государственные посты, он должен сообразовывать свои решения с предпочтениями большинства граждан. Если большинство граждан предпочитают сохранить государственную систему социального страхования, политик должен принимать их выбор.

Защищать основополагающие принципы – это значит внимательно наблюдать за всем, что происходит, чтобы претворять принципы в жизнь настолько, насколько это возможно здесь и сейчас. Важно подчеркнуть, что «жизнь» в предыдущей фразе – это отнюдь не только политическая жизнь в узком смысле слова. Левые и консервативные интеллектуалы и активисты уже давно сделали полем политического противостояния не только все сферы культуры, но даже семейные и личные отношения между людьми. Либералам, волей-неволей, приходится занимать какую-то свою позицию по отношению к этим «культурным войнам». Во многих случаях, борьба в сфере культуры может быть более плодотворной, чем традиционная политика – то есть чем избирательные кампании и работа в выборных государственных органах.

В постлиберальном мире защита принципов классического либерализма обязательно предполагает использование отдельных просветов, несогласованностей между разными государствами и т.п., чтобы находить, защищать, сохранять хотя бы какие-то элементы личных прав и свобод.

О каких конкретно «просветах» идёт речь?

В XX и в начале XXI вв. неоднократно случалось, что власти, ретиво проводившие радикальные социалистические меры и тем самым разрушавшие экономику, на какое-то время давали задний ход, чтобы избежать краха, неприемлемого по политическим соображениям. В этой связи можно вспомнить СССР 1920-х гг., КНР Дэн Сяопина и его преемников, КНДР начала 2010-х гг., Кубу наших дней. Все эти режимы для преодоления экономических трудностей бывали вынуждены разрешать и до некоторой степени терпеть частное предпринимательство – а вместе с частным предпринимательством и определенную меру личных свобод, неотделимых от экономической свободы. Это были не случайные события, но проявления определенной закономерности, которую объяснил Фридрих Август фон Хайек.

Концепция Хайека о «рассеянном знании» и следствия из неё подробно обсуждаются в одной из следующих глав – «Энтони Саттон и экономические проблемы социализма в СССР». Поэтому здесь достаточно сказать, что аргумент Хайека о рассеянном знании доказывает – плановая экономика (если только она не имеет возможности массово импортировать проверенные, гарантированно плодотворные идеи, технологии, производственные процессы извне, из «капиталистического» мира) делает практически невозможным интенсивный экономический рост – то есть рост, основанный на применении нового знания, а не на увеличении объема задействованных ресурсов.