Александр Широкорад - Крым – 2014. Как это было?

Если оценить стоимость того, что мы вывезли — это порядка миллиарда долларов. Это очень большая сумма…

— Почему наши корабли застряли там?

— Было очень много препятствий. Противники валяли дурака. Мы должны были заранее, суток, по-моему, за 20, отдавать им список экипажей. То есть перегонных команд. Их проверяла ФСБ. Что они там проверяли, я не знаю. Корабли были в разном состоянии, тем более после попыток их захвата. Но, что касается тех, которые могли выйти своим ходом, — россияне категорически упирались, мол, нет — только на буксире. И, собственно говоря, часть кораблей была, как обычно, в ремонте, в состоянии, честно говоря, посредственном. Часть пострадали после захвата. Поэтому мы были не уверены относительно некоторых из них. Март — апрель — это еще достаточно штормовой период. И у нас были сомнения, насколько корабли, которые какое-то время не находились под нашим контролем, которые захватили, выдержат переход. Были опасения. Поэтому в принципе все это буксировалось.

Были проблемы с заправкой наших кораблей и буксиров. Нам удалось настоять на том, чтобы заправляли нашим топливом, которое там осталось на наших базах хранения. Хотя часть топлива разворовали… То есть все было очень сложно. Еще раз повторю, что очень хорошо тогда сработала команда во главе с генерал-лейтенантом Аскаровым.

Возвращаясь к кораблям. Было выдвинуто условие российской стороной, чтобы мы убрали наши корабли, которые невозможно передислоцировать. Мотивы той стороны были следующими: мол, вы заберете боевое ядро, а все остальное бросите, и будете на весь мир нас обвинять, что мы вам не отдали. Поэтому договариваемся так: забираете два металлолома — один боевой корабль. Нужно понимать, что эта нервотрепка была круглосуточной. Каждые пять минут новые требования и т. д. Приходилось как-то выкручиваться, чтобы не сорвать совсем эту ситуацию. Хотелось много раз бросить трубку или разбить ее об стол после их разговоров. Возник вопрос, что нужно эти непригодные катера списать. Но, чтобы их можно было утилизировать, или попросту говоря, сдать в металлолом, то сначала его нужно внутриведомственным решением вывести из боевого состава флота, а потом должно быть постановление Кабмина. И вот тут мы застряли, потому что, к сожалению, Кабмин так и не принял этого решения, несмотря на неоднократные просьбы Минобороны. По сухопутной технике россияне вели себя аналогичным образом: „вы должны вывести все“. Первоначальная формула — или все, или ничего. Спорить тогда было с ними бесполезно. Нам нужно было спасать технику, потому что мы понимали, что не закончится история, тем более что они уже поджигали тогда на Донбассе по полной программе. Поэтому каждая пушка, каждый БТР, каждый танк, вывезенный оттуда, нашей армии был нужен…

Тогда нам удалось принципиально согласовать вопрос о том, что мы эти катера (если будет в Киеве оформлено решение) там, в Крыму сдаем на судоразделочную базу, которая перечисляет Минобороны деньги просто за металл. Тогда еще банковская система работала. Но тут же начались попытки вкрутить посредников от нашего же Министерства обороны на оккупированной территории! Можете себе представить?! В этом участвовал один, к счастью, уже бывший, замминистра обороны. Эта попытка нагреть руки привела к тому, что значительная часть нашей техники осталась там.

— Осталась вперемешку? И вполне боеспособная, и металлолом?

— Вперемешку. Но хуже всего для нас эта „перемешка“ выглядит в вопросе боевого ядра флота.

Толстая папка — это перечень того, что нам нужно было вывезти, и то, что мы не успели вывезти, а тонкая — то, что должно было пойти на утилизацию, — поясняет Сенченко.

То есть сегодня эти документы могут быть использованы для оценки нашего движимого имущества, техники и вооружения ВСУ на территории Крыма, которую присвоила РФ. Поэтому, когда представители этого самозваного оккупационного правительства говорят, что все вывезено и там ничего не осталось, я документально подтверждаю, что это — вранье и нашей техники там осталось очень много. Арсеналы вооружения, боеприпасы, мины, торпеды, стрелковое оружие, большое количество бронетехники.

— Пограничники успели вывести большую часть своих кораблей, почему ВСУ не вывели большинство своих?

— Пограничники практически вывели 90 % своих кораблей. Для того, чтобы вывести корабли пограничной службы, достаточно было приказа Николая Литвина, и он такой приказ отдал. А для того, чтобы вывести корабли Военно-морских сил Украины нужен был приказ начальника Генштаба. А начальником Генштаба на тот момент времени был предатель по фамилии Ильин. Даже если бы нужно было решение на уровне командующего ВМС, то опять-таки тогда была сделана ошибка, и на тот момент времени это был Березовский, а когда назначили Сергея Гайдука, тогда уже практически корабли были заблокированы. Кроме того, техническое состояние и боеготовность пограничного флота были намного выше, чем у Военно-морских сил Украины. Многие корабли и суда ВМС находились в состоянии ремонта.