Ислам Сайдаев - Убрать свидетеля

В этом же письме Гелаев заверил грузинского президента, что при необходимости поможет Грузии в поимке преступников, скрыва-ющихся в Панкисском ущелье и занимающихся похищениями людей. Более того, он заявил о своей готовности всеми силами содействовать решению грузино-абхазского конфликта вплоть до прямого участия в боевых действиях, поскольку, по мнению Гелаева, «абхазы не оправдали того доверия и тех надежд, которые чеченцы возлагали на абхазов, идя добровольцами в Абхазию во время грузино-абхазского конфликта в 1993 году».

Далее в тексте документа указывалось, что Руслан (Хамзат) Гелаев как главный эмир чеченских «моджахедов», находящихся в Грузии, уполномочивает меня вести политическую работу от своего лица в этом направлении и полностью одобряет те шаги, которые мы к тому времени уже предприняли в рамках налаживания диалога между абхазами и грузинами.

Проработав в Грузии больше года, я уже многое знал о межведомственной борьбе, происходящей среди силовых структур Грузии, равно как и о вынашивании частью силовиков планов по свержению Шеварднадзе. Понимая, насколько важный документ предстоит мне доставить в Тбилиси, я заранее попросил Гелаева подписать его в нескольких экземплярах. По возращению в столицу один экземпляр я передал, как и планировалось, ведомству Автандила Иоселиани, второй – Надериишвили, третью копию письма – Вахтангу Колбая.

Спустя день режим чрезвычайного положения вокруг Панкисского ущелья был отменен.

Несмотря на то, что эта моя поездка принесла очевидный успех, позволив избежать назревавшего обострения обстановки, лично мне она не принесла никакой пользы. Скорее наоборот: успешно выполнив свою посредническую миссию, я оказался безвозвратно втянут в «тайные операции», совместно планировавшиеся и проводившиеся грузинскими силовиками и чеченскими боевиками.

У меня появились новые задачи: встречать и сопровождать в Панкисское ущелье журналистов, которые проявляли интерес к разворачивавшимся там событиям, а также эмиссаров различных гуманитарных организаций, помогавших беженцам. По правде сказать, они помогали не столько беженцам, сколько чеченским боевикам, которым в больших количествах требовались продукты

питания, медикаменты, теплая одежда.

Часто по просьбе Межидова или Гелаева мне приходилось встречать и провожать добровольцев, стекавшихся в Панкисское ущелье со всех концов света. Все это, естественно, делалось с ведома властей Грузии, которые вскоре после моего визита к Гелаеву организовали тайную встречу с ним. Имен и должностей участников той встречи я не знаю, но доподлинно известно, что в этих переговорах приняли участие представители всего силового блока Грузии: министерства обороны, МГБ, МВД, пограничных войск.

Отказаться от выполнения порученных мне задач в той обстановке было бы подобно подписанию себе и своим близким смертного приговора. Тем более, что мне все чаще стали передавать, что некоторые из боевиков давно «точат на меня зубы» и призывают расправиться со мной как с человеком, который уже слишком много знает. В их глазах я выглядел ненадежным элементом, который уже однажды бежал с «поля боя». Одного этого с избытком хватало для реальных опасений за свою жизнь…

Между тем, сотрудничество грузинских властей и чеченских командиров, базировавшихся в Панкисском ущелье, набирало обороты. В ходе одной из очередных наших встреч с Тамазом Надериишвили, он поинтересовался: не согласятся ли чеченцы организовать партизанскую войну в Абхазии? Со своей стороны, он обещал оказать им всяческую поддержку, включая документы, оружие и деньги. При этом Надериишвили выдвинул всего лишь одно, но обязательное условие: все должно выглядеть так, будто это грузинские беженцы из Абхазии ведут войну. Я пообещал, что передам его предложение командирам, находящимся в Панкисском ущелье.

Оказавшись в очередной раз в Панкиси, я передал наш разговор Абдул-Малику, который ответил довольно категорично: «Я не буду выступать против абхазов. Мы переждем время и, набравшись сил, вернемся в Чечню. Второй раз на абхазскую авантюру мы не пойдем».

Он также добавил, что не доверяет грузинам, так как они двурушничают, и посоветовал мне быть осторожным с ними. Видя мое недоумение, Межидов пояснил, что есть вещи, которые по своей наивности и молодости я не понимаю; что те, кто меня посылает с поручениями к нему, могут подставить меня в любой момент. Зная об осторожности и подозрительности Абдул-Малика, я не воспринял тогда это предупреждение всерьез. Дальнейшие события показали что зря.