Владислав Гончаров - Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства

Доводы, говорящие в пользу того, что Циганович информировал Пашича, основаны не на каких-либо доказательствах, предшествовавших убийству, но на тех фактах, которые имели место после него: сербские власти постарались помочь Цигановичу скрыться, а в 1917 году он своими показаниями помог радикальной партии изобличить Димитриевича и разгромить организацию «Черной руки».

Через несколько дней после убийства, когда до Белграда дошли слухи о признаниях, сделанных Габриновичем и Принципом, Танкосич и Пашич, видимо, пытались воспрепятствовать опубликованию всяких сведений относительно белградских соучастников. Вечером 29 июня к владельцу газеты «Балкан» Светодику Савичу пришли три комитаджа и сказали ему от имени майора Танкосича, чтобы он ни под каким видом не печатал у себя в газете ничего о связях убийцы Габриновича с его знакомыми здесь (в Белграде), и главное – чтобы он не писал ничего такого, что могло бы скомпрометировать сербов, в противном случае ему будет плохо [55].

На такой способ застращивания угрозой насилия и мести со стороны комитаджей, вроде Танкосича, часто указывали «доверенные лица» в Боснии как на один из мотивов, побуждавших их помогать убийцам. Это является лишним основанием, почему Пашич не захотел или не посмел предпринять что-нибудь для ареста популярного и влиятельного лидера «Черной руки», пока наконец австрийский ультиматум не заставил его арестовать Танкосича на несколько дней.

30 июня австрийский уполномоченный в делах запросил сербское правительство, какие полицейские меры оно приняло или предполагает принять для того, чтобы «найти нити, ведущие к раскрытию убийства, каковые, несомненно, приходится частично искать в Сербии». Но он получил ответ, что «сербская полиция еще не занималась этим вопросом» и что «до сих пор еще ничего не сделано и что это вообще не касается сербского правительства». После этого последовал обмен резкостями, и австрийский дипломат выразил «свое крайнее удивление по поводу того, что правительство, которое все время заверяет о своем желании поддерживать добрые отношения со своим соседом, позволяет себе проявлять такое равнодушие».

30 июня германский помощник статс-секретаря (товарищ министра) по иностранным делам Циммерман, желая предупредить серьезные осложнения, дал несколько уместных советов сербскому уполномоченному в делах в Берлине. Об этом баварский посланник в Берлине сообщал:

«В Министерстве иностранных дел надеются, что Сербия примет теперь все меры к тому, чтобы привлечь к ответственности лиц, виновных в этом заговоре. Г-н Циммерман с самого начала обратил серьезное внимание здешнего сербского уполномоченного в делах на те последствия, которые повлечет за собой отказ Сербии в этом вопросе. Кроме того, он внушил русскому послу, чтобы тот побудил свое правительство дать такой же совет в Белграде. Г-н Циммерман дал этот совет потому, что никто не может сказать, что будет, если сербское правительство не выполнит своих обязательств, ибо надо учитывать возбуждение, вызванное в Австро-Венгрии деянием, совершенным в Сараево» .

В том же смысле Циммерман имел беседу с дипломатическими представителями Англии и России в Берлине, очевидно, надеясь, что они дадут Сербии такой же добрый совет. Но, по-видимому, они этого не сделали. Если бы сербское правительство сразу предприняло энергичные шаги для ареста белградских сообщников и на деле доказало бы свое неоднократно высказанное желание поддерживать добрососедские отношения с Австрией, то этим оно умерило бы негодование Германии по поводу убийства и сделало бы ее менее склонной следовать за Австрией на ее роковом пути, тем самым возросли бы шансы для дружественного посредничества. Но Пашич и его министры этого не сделали и усвоили пассивную и отрицательную тактику выжидания, желая узнать, какие определенные обвинения и доказательства в состоянии представить Австрия. Тем самым Пашич взял на себя серьезную ответственность за то, что случилось [56].

6 июля сербское правительство получило от своего посланника в Вене извещение, что австрийские сведения из Сараева указывают на Белград как на место организации заговора и изобличают причастность к нему Цигановича. Несмотря на это, а также на предостережение Циммермана, сербское правительство не только не предприняло никаких шагов для того, чтобы арестовать сообщников в Белграде, но и, по-видимому, даже содействовало исчезновению Цигановича, главного соучастника в этом деле, не желая выдать его австрийским властям.