Владислав Гончаров - Кто развязал Первую мировую. Тайна сараевского убийства

Никогда мне эти мероприятия не казались столь важными, как на предстоявших маневрах, которые должны были происходить в политически неблагополучной области. Однако, к моему неприятному удивлению, эрцгерцог отклонил мои предложения. Что или кто склонил его к этому – осталось для меня загадкой.

Мое внимание во второй половине июня было отвлечено вновь вспыхнувшим обострением отношений между Турцией и Грецией. Подполковник Лакса сообщал из Софии, что Сербия сосредоточила на греческой и албанской границах 18 полков и что в двух дивизиях призвано несколько контингентов резервистов. Кто мог знать, что там снова затевалось?

28 июня вечером я узнал об убийстве четы наследника престола. Конечно, я, не могу утверждать, удалось бы моей контрразведке предупредить этот несчастный случай или нет, но, во всяком случае, наличие группы испытанных и знавших свое дело людей увеличивало шансы на раскрытие признаков готовившегося покушения. Что убийство имело политическую почву и что нити его тянулись в Сербию, было совершенно ясно для меня. Самый факт того, как известие об убийстве было воспринято в Сербии и Черногории, показывает, что если даже злодеяние не исходило оттуда, то оно было там, во всяком случае, воспринято весьма радостно. В Сербии и Черногории начали развиваться такие настроения, что, невзирая на весьма частую информацию, получавшуюся от консульского корпуса Министерством иностранных дел, последнее 7 июля потребовало от консулов максимального усиления бдительности.

На следующий день мы приказали соответствующим разведывательным пунктам перейти к первой стадии усиленной разведывательной службы. Я, естественно, хотел отказаться от летнего отпуска, но до 10 июля в Вене положение совершенно не оценивалось как критическое.

Начальник Генерального штаба и военный министр отбыли в отпуск. Вслед за ними уехал и я в Лофер. Новый начальник разведывательного бюро, меньше всего думая о войне, занялся мероприятиями по сокращению разведывательного аппарата. Майор Геллинек сообщил 17 июля из Белграда, что там не верят в серьезность положения. Эта информация на другой день была подтверждена одним надежным агентом, доносившим, что соответствующие инстанции имеют положительные заверения России о том, что она твердо будет стоять на стороне Сербии и что этот факт должен удержать Австро-Венгрию от принятия серьезных политических шагов.

На самом же деле это свидетельствовало лишь о том, что у них была не совсем чиста совесть и что ими ничего не предпринималось для понижения воинственных настроений в народе. Находившаяся уже и до того под вопросом верность Италии Тройственному союзу в этот день получила тяжелый удар. Генерал-лейтенант Поллио умер от удара. Во главе Генерального штаба стал генерал-лейтенант Кадорна, человек, не разделявший по вопросу о Тройственном союзе точки зрения своего предшественника. Второй сомнительный союзник – Румыния – вдруг стал тайно приобретать карты Семиградья, а аудиенция майора Ранда у румынского короля совершенно неожиданно показала заметное сочувствие Румынии к Сербии. Нам пришлось начать разведку и против этого «друга».

19 июля Совет министров решил послать 23 июля Белграду ограниченную сроком ноту. Конечно, это был шаг, в серьезности которого сомнений уже не могло быть. Одновременно с этим разведка вступила во вторую стадию усиленной разведывательной деятельности против Сербии и Черногории, а также и против России.

Фактически уже 20 июля поступили сведения о призыве резервистов в русском пограничном корпусе и о сосредоточении кавалерийских корпусов. Так как, по всем признакам, настал уже последний срок для переправки через границу взрывчатых веществ для взрыва русских мостов, то 21 июля галицийские разведывательные пункты получили соответствующие распоряжения.

25-го я вернулся в Вену, чтобы быть на месте к моменту получения ответной ноты Сербии. По прибытии я нашел сообщение капитана Губка из Цетинье, что Черногория в случае некоторых уступок готова сохранить нейтралитет и что Албания готова принять участие в войне против Сербии.

В 6 часов вечера 25-го был получен неудовлетворительный ответ от Сербии, в тот же вечер было получено еще телефонное сообщение из Землина, что в 4 часа пополудни в Сербии официально объявлена мобилизация. Все это, вместе взятое, заставило меня немедленно принять те меры, которыми служба разведки надеялась оказать помощь войскам. К этим мерам относились: организация восстания македонцев в Ново-Сербии, агитация против войны среди рекрутов в области, диверсионные акты и т. п. Ввиду ожидавшегося вскоре закрытия границы с Сербией и Черногорией надлежало наладить против этих государств разведывательную службу через нейтральные страны.