Елена Пономарева - Вывихнутый век. Кто его вправит? Хаос, конфронтация, интеграция

В идеале альтернативным западным технологиям должен быть и сам процесс создания такой геополитической «матрешки», основанный на экономическом прагматизме, добровольности интеграции, принципах равенства, невмешательства во внутренние дела друг друга, уважения суверенитета и неприкосновенности государственных границ, на основе консенсуса и учета интересов каждой страны-участницы. При этом наднациональные органы должны обладать четкими и реальными полномочиями. Эти принципы евразийской интеграции, сформулированные Президентом Казахстана Н. А. Назарбаевым еще в 1994 году и подтвержденные в 2011 году, не только стали основой ЕАЭС, но и остаются актуальными для более широких коалиций.

Современные консолидационные и интеграционные процессы проходят далеко не просто. На пути евразийской интеграции, безусловно, будут проблемы и разного рода препятствия. Английская поговорка гласит: «Каждое приобретение – есть потеря». Речь идет об экономических, социальных, политических и даже геополитических рисках. Национальные интересы одних государств сталкиваются с интересами других стран, объединений, регионов. К этому следует добавить, что участники интеграции находятся на разных уровнях экономического и социального развития. Поэтому, несмотря на взаимную выгоду от консолидации и интеграции, вклад одних участников в той или иной сфере оказывается большим, чем других. Имеет значение и неоднородность интересов различных групп внутри консолидирующихся обществ и интегрирующихся стран. Кто-то выигрывает от интеграции в большей степени, поэтому заинтересован в ней, в то время как другие слои населения или группы оказываются в проигрыше, уверены, что во временном. Тем не менее этот временный или даже иллюзорный проигрыш заставляет их выступать против интеграционных процессов и оказывать давление на правительственные структуры.

Все это заставляет российских экспертов и политиков искать новые схемы и модели интеграции, максимально соответствующие ценностям и традициям объединяющихся сообществ. При этом следует помнить, что альфой и омегой европейской интеграции была и остается идея максимализации прибыли и минимизации издержек, создание легко манипулируемого и управляемого общества потребления. Именно ради этой цели рушились Советский Союз и социалистическая система, разрабатывались и внедрялись всевозможные «пределы роста», обосновывались принципы «устойчивого развития» и экологических движений, создавалась Болонская система и т. п. Однако и после разрушения СССР и внедрения вирусов деструкции на постсоветском, шире – постсоциалистическом пространстве, Запад не утратил интереса к проектированию Истории, разрушению России и переформатированию ее цивилизационного пространства.

Так, Г. Киссинджер пишет о «мировом порядке», который устанавливается теми или иными ведущими державами, зб. Бжезинский обосновывает «мировую гегемонию» США и «расширенного и более энергичного Запада», а М. Тэтчер призывала «прославлять победу глобального капитализма» и т. п. О понятиях, очень близких, если не сходных с «глобальным проектом», писали многие западные ученые и практики, например, Э. М. Хаус, А. Кинг, Б. Шнайдер, Э. Пестель, Э. Ласло и другие. И во всех этих проектах России либо нет места вообще, либо предполагается ее расчленение или низведение до уровня сырьевого придатка.

Непонимание, равно как и игнорирование, проектного характера всемирно-исторического процесса ведет к глубоко ошибочному видению России лишь частью Европы. Это загоняет нас сразу в две ловушки. Первая из них – геополитическая. Вторая – концептуальная, гносеологическая. В первом случае, как верно отмечает В. Б. Павленко, «абсолютно все концепции и школы классической геополитики – от Ф. Ратцеля и Р. Челлена до X. Дж. Маккиндера, К. Хаусхофера и Зб. Бжезинского – считают нашу страну центральной частью евразийского Хартленда – «мирового острова». Европа – не более чем примыкающий к нему маленький полуостров». Величины, очевидно, несопоставимые. Во втором случае – это западноцентричное понимание всемирно-исторического процесса, закрепленное концепциями, объединенными теорией модернизации. В результате Россия становится извечно догоняющей Запад, и на этом пути вырваться вперед нет никаких возможностей.

Наш ответ на «европейский», западный проект должен быть основан на понимании глубинного смысла, во-первых, наличия исторически разных путей развития, что делает мир, вспомним А. Эйнштейна, понятием качественным, а не количественным. Во-вторых, строить евразийское будущее невозможно без осознания факта исторического противостояния: Россия, а точнее консолидированное цивилизационное пространство России, соотносится, ведет диалог и конкурирует не с европейскими странами по отдельности, а со всем Западом. С момента возникновения Российской империи «гиперконтинентальное евразийское «количество» превращалось в геоисторическое качество: ни одна «континентальная» держава принадлежащего Евразии полуострова (части света) «Европа» не могла реально соперничать с гиперконтинентальной державой евразийского масштаба, будь то Россия или СССР» (А. И. Фурсов).