Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Мы пишем «взаимодействие», а не «борьба», поскольку отношения между разными командами могут быть и враждебными, и союзническими, причем даже одновременно.

На этот счет существует даже математически точный пример – задачка о «трехсторонней дуэли». Три стрелка, в порядке убывания меткости А, Б и В, устраивают дуэль, поочередно получая право на выстрел, и начинает самый плохой стрелок, В. Так вот, чтобы прожить подольше, ему следует стрелять в воздух. В этом случае стрелку Б будет выгоднее пытаться убить А, а вот если стрелок В выстрелит в кого-то из противников, и не дай Бог, попадет, то оставшийся более искусный стрелок займется уже самим В.

В 1990-е годы в России этот прием был доведен до уровня анекдота – раз за разом очередную группировку отстраняли от власти, выставляя ее главного сюзерена «преемником» Ельцина. Как вы теперь понимаете, происходило это вовсе не из-за мстительности самого Ельцина, а потому, что против «преемника» объединялись все остальные команды.

Васильев, Андрей Витальевич (р. 1957) – известный российский журналист, редактор газеты «Коммерсант» в 1999-2005 годах.

Бадри Патаркацишвили (1955-2008) – российский и грузинский бизнесмен, ближайший деловой партнер Бориса Березовского.

Черчилль, воспитанный в традициях олигархического правления, «мягкой силы», создания коалиций и всего такого, чуть со стула не упад от этих слов (благодаря чему они и остались в истории). Возможно, именно в этот момент он решил, что со Сталиным невозможно никакое долгосрочное сотрудничество, и сделал тем самым первый шаг к холодной войне.

Скрыть свои убеждения можно, представив обсуждаемые вопросы несерьезными; так поступал нынешний президент США Барак Обама, воздерживаясь от голосований в сенате США (когда он был еще просто сенатором от Иллинойса). Отсутствие позиции лучше, чем неприемлемая позиция; таким образом, Обама сумел понравиться большей части избирателей. Но переговоры между олигархами – это не голосование в Сенате: с человеком без позиции просто не станут разговаривать.

Это был самый острый момент так называемого Берлинского кризиса, когда СССР в нарушение Потсдамского договора построил Берлинскую стену и тем самым прекратил свободное перемещение граждан между западной и восточной зонами Берлина. США нужно было как-то реагировать на нарушение договора, и одним из рассматриваемых вариантов была ядерная война.

Как Ходорковский пытался решать свои вопросы через лорда Оуэна.

Собственно, именно так элитный консенсус и меняется: до 1929 года американский истеблишмент стоял на позициях «свободного рынка» и ни в грош не ставил государственное регулирование, но когда грянула Великая депрессия, элита быстро поменяла свои убеждения и принялась петь осанну антикризисному менеджеру Рузвельту. Потому что Рузвельт ее реально спас.

Их мы перечислим в самом конце книги, в Памятке человеку Власти.

Во второй части нашей книги мы подробно расскажем об истории науки о Власти и о том, как часто сделанные ее исследователями открытия оказывались забыты последующими поколениями.

Классический пример – отношение к такой простой вещи, как вежливость. В одних случаях она означает признание своего подчиненного положения, своего рода «битье челом» (и поэтому подпадает под строжайший запрет); в других случаях, напротив, говорит о принадлежности к особому слою людей, умеющих вести себя в обществе, и потому абсолютно необходима.

В 1970-е годы в СССР появился перевод книги Карнеги «Как заводить друзей и оказывать влияние на окружающих», и некоторые руководители попробовали применить рекомендуемые им методы на производстве. Результаты оказались чудовищными: при первых же признаках хорошего отношения со стороны начальства дисциплина летела к черту, и поднять обратно ее можно было только матерной проработкой провинившихся.

Выдающиеся открытия в социальных науках обычно возникают на переломных моментах Истории; поэтому наш обзор теорий Власти хорошо описывает и историю самой Власти, начиная с «враждующих царств» Древнего Китая и заканчивая «мировым правительством банкиров» начала XX века.