Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

Победу англичанам обеспечило качественно лучшее, чем в 1700 году, снабжение своего военно-морского флота. Что же изменилось в его организации за полвека? Изменился порядок финансирования государственных закупок. В XVII веке он носил глубоко личный характер:

«...Гауден [генеральный инспектор по закупкам середины XVII века. – Прим. авт.] лично договаривался о [товарных] кредитах с поставщиками, у которых он покупал товары. Затем Гауден ожидал возмещения от правительства. До тех пор пока долги перед поставщиками были лично связаны с физическими лицами в военно-морском флоте вроде Гаудена, конкуренция среди поставщиков была невозможна. Кто из поставщиков получит оплату первым? От ответа на этот вопрос зависело, кто из поставщиков выживет. Потенциальные поставщики понимали, что личные кредитные соглашения приведут к тому, что один из поставщиков [личный друг Гаудена. – Прим. авт.] будет обладать явным преимуществом перед другими. В результате потенциальные поставщики так и оставались потенциальными, а не реальными поставщиками» [Норт, 2011, с. 315].

Оказывается, личные отношения представляют проблему [877] Запомните это и никогда не забывайте! Личные отношения хороши только во властных группировках, существующих за счет использования ресурсов, добываемых внешними по отношению к ним организациям. В самих этих организациях личные отношения и прочую «политику» нужно выжигать каленым железом: они снижают производительность и создают почву для возникновения конкурирующих властных группировок. не только для поставщиков (не знаком с Гауденом – не получишь денег), но и для покупателя (сторонние поставщики не желают рисковать, и выбирать приходится только из узкого круга). Начиная с 1688 года (когда в Англии произошла Славная революция и на престол взошел Вильгельм III Оранский) английское государство – несомненно, под голландским влиянием – стало применять безличные формы кредитных соглашений: облигации и векселя со свободным обращением на рынке. Получив оплату векселями, поставщики могли не только ждать их погашения британским правительством, но и в любой момент продать их с некоторым дисконтом. Уже не требовалось быть хорошим знакомым инспектора по закупкам, чтобы получить деньги. Круг поставщиков расширился, возникла конкуренция, и уже через полвека это дало свои результаты. Вот так переход от личных к безличным отношениям за пределами элиты обеспечил Англии победу над извечным врагом – а позднее и статус «владычицы морей».

Вторым существенным изменением, произошедшим в Англии в итоге Славной революции, стало внесение безличных отношений и в сферу государственных финансов.

«Личностная природа суверенных долгов в естественном государстве приводила к ограниченности кредитных ресурсов, доступных всем европейским суверенам в начале Нового времени; так, короли династии Стюартов не могли получить достаточно денег для финансирования своих правительств... После Революции 1688 года суверенный долг стал безличным обязательством парламента. Для выпуска или изменения долговых обязательств теперь нужно было принимать парламентский закон. Король больше не мог в одностороннем порядке изменять условия заимствований (например, снизить процентные платежи, прекратить платить кредиторам или объявить дефолт), не получив сначала от парламента нового законодательного акта. Новый долговой механизм значительно увеличил кредитоспособность английского государства. Меньше чем за десятилетие долг вырос почти на порядок – примерно с 5% предполагаемого валового национального продукта до 40%» [Норт, 2011, с. 319-320].

Таким образом, те господствующие коалиции, которые рискуют перенести безличные отношения за пределы элиты [878] Разумеется, для этого за пределами элиты уже должна существовать развитая экономика. Как мы уже знаем из книги Тилли, «капитал» в виде крупных городов и связанных с ними финансовых рынков возникает далеко не везде; в аграрной экономике переход к безличным правам не дает никакого выигрыша. Успех «открытого доступа» возможен лишь там, где господствующая коалиция имеет доступ к торгово-промышленной городской среде. , получают ощутимое преимущество – как Англия перед Францией в XVIII веке. Получается, что безличные (правовые) отношения оказываются выгодны как внутри элиты, так и за ее пределами. Так может быть, они вообще лучше личных, и «правовое государство» может быть рекомендовано в качестве универсального рецепта не только для государств, но и для властных группировок? На первый взгляд кажется, что авторы именно это и утверждают: