Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

«Как показывает замечательное исследование коррупции в Индии (Bertrand, Djankov, Hanna, Mullainathan, 2007), в естественных государствах на безличной основе не могут выписать даже такой, казалось бы, элементарный документ, как водительское удостоверение» [Норт, 2011, с. 52].

Даже для получения удостоверения нужны знакомства [869] И как наверняка добавит уважаемый Читатель, это не только в Индии. ; ровно та же самая ситуация возникает и с любыми другими «правами»:

– Я имею право?

– Да, имеете.

– Значит, я могу...

– Нет, вы не можете.

С появлением концепции «естественного государства» проблема «прав собственности» заостряется до парадокса: большую часть истории все человечество и большая часть человечества наших дней прекрасно обходились без каких-то там «прав». Так как же они возникли, и возникли ли вообще (может быть, «права человека» и в самом деле – всего лишь пропагандистский лозунг)?!

Авторы начинают с того, что констатируют факт (несомненный для западного читателя, но совершенно не очевидный для российского): в мире существуют государства, в которых права собственности действительно работают. Это – государства с «порядками открытого доступа», в которых действуют «мощные, консолидированные военные и полицейские организации, подвластные политической системе» [Норт, 2011, с. 69]. В отличие от естественных государств, организации, специализирующиеся на насилии (и даже обладающие монополией на насилие), являются в таких государствах контрактными(то есть основанными на соблюдении правил, контролируемых сторонним арбитром). Тем самым организации, занимающиеся насилием, ставятся под контроль общества [870] Зная концепцию Тилли, мы можем сказать, что под маской «общества» здесь скрывается бюрократический аппарат государства, обеспечивающий сбор налогов и найм армии и полиции, которые тем самым и становятся контрактными организациями. Развивая собственные идеи, авторы упустили из виду целую эпоху брокеража – контрактных армий, – в которую как раз и зарождается ненасильственный (финансовый) контроль над насилием, ставший в наши дни преобладающим в развитых странах. . Контрольные функции могут выполнять другие организации (например, пресловутая «четвертая власть»), а их создание разрешено всем желающим. Описание современного западного общества как «порядков открытого доступа» (к созданию организаций) авторы считают своим весомым вкладом в социальную теорию:

«Как показывает недавнее исследование гипотезы модернизации, проведенное Асемоглу, Джонсоном, Робинсоном и Яредом (Acemoglu, Johnson, Robinson, Yared, 2007), одновременная связь между демократией и высоким доходом с точки зрения формальной статистики оказывается не каузальной, а отражает воздействие упущенного фактора. Мы полагаем, что этим упущенным фактором является модель социальных взаимоотношений в порядке открытого доступа» [Норт, 2011, с. 55].

На что похоже общество, в котором монополия на насилие принадлежит контрактным организациям (полиции), внешний арбитраж которых осуществляют в свою очередь другие контрактные организации (госаппарат), которые в свою очередь контролируются третьими контрактными организациями (судами и СМИ), и так далее до бесконечности? Конечно же на государственную машинуимени Гоббса и Локка, о которой мы рассказывали в третьей главе! Именно ее впервые «собрали» себе англичане в конце XVII века, и с тех пор она активно используется во многих западных странах. Положение человека внутри такой машины уже можно характеризовать в терминах права – что ему положено правилами функционирования машины, то и будет предоставлено; машина на то и машина, чтобы не различать одного гражданина от другого, а предоставлять им одинаковые услуги по защите «прав собственности».

В нашей теории такой странный (с точки зрения естественных государств) порядок был изобретен английской элитой ради собственного выживания, как страховка от захвата власти какой-то одной из нескольких группировок. А как объясняют возникновение «прав» авторы «Насилия и социальных порядков»? Зная их ответ на предыдущий вопрос (организации порождает рента), мы ожидаем, что нам будет предложена схожая модель, основанная на осознании выгодности правовых отношений [871] Заметим, что в отличие от Тилли, объясняющего эволюцию форм государственного устройства естественным отбором в ходе многочисленных войн, Норт, Уоллис и Вайнгаст объясняют социальные изменения психологически, в терминах «осознания выгоды» представителями правящих коалиций. Наш анализ английской политической теории XVII века также свидетельствует о сознательном выборе английской элитой «республиканской» технологии Власти и соответствующего ей общественного устройства. Однако в нашем случае властные группировки руководствовались не соображениями выгоды, а куда более весомыми соображениями выживания, так что наша концепция ближе к «естественному отбору» Тилли. . Так и есть; по мнению авторов, участники правящей коалиции (в долгосрочном плане) желают сменить зыбкий и временный личный рейтинг на постоянные привилегии, закрепленные за ними и их наследниками. Авторы уделяют много страниц истории английского земельного права, служащего хорошей моделью эволюции партнерской организации. Первоначально (XI век, сразу после Нормандского завоевания) вся земля в Англии принадлежит одному человеку – главе правящей группировки, – а он наделяет ей своих вассалов на временной основе: