Михаил Хазин - Лестница в небо. Диалоги о власти, карьере и мировой элите

...Уже раскопав это, я встретил самого Альфреда Зиммерна, когда он приехал в Вашингтон для выступления. И я ему сказал: «Разве не забавно, что колледж Всех Душ ...» Он сразу же ответил: «Так это же Общество Круглого стола!» Я никогда раньше о таком не слышал – настолько мало я тогда знал. Оно существовало с 1909 года и с 1910 года издавало журнал! А мы говорили с Зиммерном в 1947. Конечно же, я спросил: «А что такое Общество Круглого стола?» Он перечислил людей, которые в него входили, и добавил: «Я был его членом, десять лет, с 1913 года, они взяли меня, потому что я вел вечерние курсы для рабочих [746] Подобные странные высказывания обычно свидетельствуют о достоверности рассказов – придумывать их специально не станет ни один фальсификатор. . Я был там десять лет, но вышел из общества в 1923, потому что они приняли решение усилить [747] В оригинале «build up» – формировать, укомплектовывать, усиливать; возможно, современное «раскрутить» будет наиболее подходящим переводом. Обратите внимание, с какой небрежностью Зиммерн упомянул решение относительно раскрутки целой страны; казалось бы, такими вопросами должно заниматься правительство – ан нет, этим занимаются совсем другие, более постоянные и лучше организованные структуры. Германию против Франции. Я не согласился, и подал в оставку». Но когда позднее я познакомился с лордом Брэндом и спросил у него про Зиммерна, он ответил, что никогда не видел заявления об отставке» [Quigley, 1974, part 3).

Теоретик.Вы написали в «Трагедии и надежде», что были допущены к закрытым материалам Круглого стола. По-видимому, тут сыграло свою роль ваше знакомство с Брэндом. А когда вы получили такой доступ?

Квигли.Я работал над «Трагедией и надеждой» 20 лет – с 1945 по 1965 год... Одновременно я написал другую, более короткую книгу [748] «Англо-американский истеблишмент», законченный в 1949 году; но опубликованный только в 1981 году. , которую отвергли 15 издательств, и я отложил ее в сторону... Двадцать лет я работал над книгой летом, в период собственных отпусков; только в 1960 или в 1961-м мне удалось оформить творческий отпуск и съездить в Англию для проведения исследований [Quigley, 1974, part 1].

Теоретик.Благодарим вас, профессор. Теперь нам понятно, насколько важной для вас была история Круглого стола. Осталось ответить на последний вопрос – а зачем вы рассказали о ней широкой публике?

Квигли.Если вы читали мою книгу (страницы 146-147), вы должны знать, что Общество Круглого стола под влиянием Лайонела Кертиса придерживалось христианской веры. Возможно, интеллектуальной гордыней было ожидать «построения Царства Божьего на Земле», и они конечно же потерпели сокрушительное поражение. Никто не знает этого лучше меня. Но я все еще не осуждаю их, и я не вижу, чтобы американские радикальные правые могли предложить что-то получше. Я думаю, что усилия Круглого стола оказались безуспешными потому, что они пытались действовать через правительства, а не через индивидуальные усилия каждого гражданина [Quigley, 1971].

Теоретик.Ну что ж, говорит наш воображаемый мистер Смит, откидываясь на спинку кресла. Вот теперь мне ясно. Наши английские коллеги слишком увлеклись публикацией своих биографий, и талантливый мистер Квигли смог обнаружить довольно высокопоставленную властную группировку. Но сделал он это случайно, не по долгу своей основной профессии, а в частном порядке, и увлекся изучением Круглого стола лишь в силу совпадения своих христианских убеждений с идеологией Лайонела Кертиса. Собственно научное содержание «Трагедии и надежды» соответствует удобной для нас традиции (историю делают идеи и институты, а не организованные группы людей), и вставки про Круглый стол выглядят на общем фоне исторического материала обычными биографическими подробностями. Хотя профессор Квигли и посвятил изучению Круглого стола 20 лет, сам он так и не понял, что на самом деле открыл (властную группировку), и оставался в убеждении, что основой Круглого стола была его идеология. Таким образом, крайне маловероятно, что кто-то из именитых ученых разделит энтузиазм Квигли и перейдет от изучения исторических событий к выявлению стоящих за ними властных группировок.

Однако маловероятно не значит невозможно, и в отношении Квигли и его книги следует предпринять определенные меры предосторожности. Самого профессора проще всего представить тем, кем он и так является – экстравагантным чудаком, иногда совершающим странные поступки [749] Двадцать лет за свой счет изучать какие-то мифические заговоры? Почему бы и нет, профессора имеют право на чудачества! . Книгу его, конечно, нужно попридержать [750] Так и было сделано: начальный тираж в 8800 экземпляров был распродан издательством за два года (с 1966 по 1968), после чего Макмиллан уведомил Квигли, что печатные матрицы уничтожены и допечатки невозможны. Книга стала библиографической редкостью, ее выкрадывали из библиотек, а цена на вторичном рынке доходила до 150 тогдашних (1000 нынешних) долларов. – поменьше рецензий в прессе и никакой шумихи про Круглый стол; начальный тираж в этих условиях будет расходиться несколько лет и тихо умрет в безвестности. Но для гарантированного пресечения всех последующих попыток поизучать властные группировки нужно сделать следующий шаг: отбить у историков всякую охоту даже приближаться к подобным темам. Термины «тайное общество» и «полусекретная группа» должны стать для историков тем же, чем стала «элита» для социологов: красным флажком, за которым находится вердикт «вон из профессии». И у меня есть идея, улыбается Смит, как это сделать!