Коллектив авторов - Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений (сборник)

Несколькими днями позже генерального секретаря ООН принял Сталин. Беседа, в которой также участвовали Молотов и Вышинский, состоялась вечером 15 мая. Сталин начал ее с того, что информировал гостя, что пригласил Молотова, потому что тот «является специалистом по вопросам ООН» [25], одна из тех странных сталинских ремарок, которые были предназначены больше для собственных подчиненных, нежели для иностранных гостей. Ли, пришедший на прием без сопровождения кого-либо из собственных помощников, пустился в долгие объяснения цели своего визита и существа предлагаемой им программы мира. Он напомнил собеседнику, что никогда не наносил ущерба Советскому Союзу и делал все возможное, чтобы положить конец холодной войне. По его мнению, наиболее важным мероприятием, которое могло бы привести к снижению существующей напряженности на международной арене, является встреча лидеров великих держав. Ссылаясь на свою беседу с Трумэном, Ли признал, что ответ американского президента не нес в себе практического содержания и что он также не встретил положительной реакции на свои предложения ни в Лондоне, ни в Париже.

Сталин тоже не проявил энтузиазма в отношении идеи о встрече на высоком уровне, высказав мнение, что для успеха такой встречи нужно проделать большую предварительную работу. Ли ухватился за это замечание вождя, чтобы перейти к своей двадцатилетней программе мира, реализация которой и могла бы способствовать, по его мнению, успеху встречи лидеров великих держав. В этот момент в разговор вступил Молотов, который заявил, что программа Ли имеет тенденциозный характер и защищает точку зрения американского правительства. «Можно было бы взять любой пункт меморандума, – бросил он в лицо Ли, – и убедиться в том, что он излагает скорее американскую точку зрения, чем ту точку зрения, которая могла бы служить основой для соглашения» [26]. Ли, не ожидавший такого обвинения, попытался в качестве аргумента в свою защиту сослаться на критику меморандума со стороны китайских националистов, американцев и других представителей западного лагеря, но Молотов стал разбирать меморандум по пунктам, чтобы доказать свою правоту. Он завершил свой разбор выводом, что «меморандум Ли – это однобокий документ и в той форме, какую он имеет сейчас, он в значительной мере направлен против Советского Союза и выражает по ряду вопросов американскую точку зрения. Именно такое впечатление остается от меморандума», – заключил Молотов [27].

В ответ на такую критику Ли смог лишь произнести: «Что я могу сказать?» Сталин же, который в этой беседе играл роль «доброго полицейского» и не перебивал Молотова, напомнил Ли, что посредник всегда получает удары с обеих сторон, и выразил надежду, что Ли учтет критику при подготовке окончательного текста своей программы. Вождь заявил, что генеральный секретарь международной организации должен встать на защиту прав ООН, нарушаемых некоторыми ее членами. Когда же Ли, на вопрос Молотова, готовы ли США к компромиссу с СССР, выразил сомнение в этом, Сталин закончил беседу словами: «Тогда ничего не выйдет» [28].

Трюгве Ли был явно расстроен результатом этой встречи. Тем не менее, он постарался не показать вида и, делясь впечатлениями о беседе со своим заместителем К. Е. Зинченко, представлявшим в Секретариате ООН Советский Союз, выразил уверенность в доброжелательном отношении в Кремле к идее встречи на высшем уровне. По его мнению, Сталин даже не возражал против своей поездки с этой целью в Вашингтон. В подтверждение этого Ли ссылался на реплику вождя о том, что подготовка к встрече имеет большее значение, чем вопрос о месте ее проведения [29]. Но несмотря на стремление выдать желаемое за действительное, Ли сознавал, что визит в Москву не принес ему ожидаемых результатов. Вскоре же не только его программа мира, но и он сам оказался под огнем критики со стороны Москвы в связи с позицией, занятой им в отношении конфликта на Корейском полуострове.

Война в Корее остается наиболее неоднозначным эпизодом истории ООН. И сегодня не существует единой точки зрения в отношении роли международной организации в этой войне. Американский исследователь П. Кеннеди в своей книге, посвященной ООН, называет Корейскую войну «самой значительной из всех предпринятых ООН операций по восстановлению мира» [30]и первым знаменательным событием в истории организации. Автор другой книги по истории ООН И. Луард считает принятие резолюции Совета Безопасности, одобрявшей участие ООН в войне, «главным событием истории ООН». «Впервые, – пишет он в своей работе, – ООН обратилась к членам организации с призывом выступить в защиту государства, подвергшегося нападению. Это был классический пример претворения в жизнь принципа коллективной безопасности» [31].