Мартин Ли - Фашизм - реинкарнация. От генералов Гитлера до современных неонацистов и правых экстремистов

В августе 1994 года Альтханс снова приехал в Россию. На этот раз он сопровождал своего начальника — канадского эмигранта. «Я был потрясён, увидев экземпляры российских газет с изображением свастики, звёзд Давида с капающей с них кровью, — вспоминал Цундел, купивший в центре города экземпляр «Mein Kampf» с золотым тиснением. В ходе визита он завёл дружбу с представителями баркашовского РНЕ и другими видными противниками Бориса Ельцина. «Я беседовал с рядом бывших офицеров армии и КГБ, которые рассуждали так, будто беседовали с фон Риббентропом, — рассуждал Цундел. — Они все мыслили геополитическими терминами» [699].

Особенное впечатление на Цундела произвёл Александр Стерлигов, высокий и эффектный бывший генерал КГБ, голубоглазый, с волнистыми волосами и острыми славянскими чертами лица. Ему было около 50 лет. Стерлигов, как и обхаживавшие его немецкие неофашисты, страстно ненавидел демократию и обвинял практически во всех проблемах евреев. «Мы говорили о панславизме в новой форме — белом расизме, — вспоминал Цундел. — И о том, как русские сегодня стали тем, чем ранее для всей Европы была Германия. Русские сейчас охраняют расовую чистоту восточной границы. Они взяли на себя задачу обороны от притока мусульман с юга и китайцев с востока».

В попытке создать антиправительственный альянс, пользующийся широкой поддержкой, Стерлигов, который ранее занимал высокий пост в КГБ, объединился с Баркашовым, убеждённым неонацистом. Вместе они приняли участие в создании зонтичной организации для структур боевиков — «Русского национального собора» (РНС), призывавшего к объединению всех славян, проживающих на территории бывшего СССР. «Органы государственной безопасности всегда состояли из патриотично мыслящих людей, боровшихся против разрушения нашей нации, — объяснял Стерлигов. — Многие мои бывшие коллеги занимаются тем же, что и я» [700].

Тот факт, что значительное число членов РНС составляли действующие офицеры разведки, укрепляло позиции Стерлигова среди мешанины анти–правительственных групп, возникших в постсоветской России. Генерал был признан в качестве одного из ключевых лидеров зарождавшейся «краснокоричневой» оппозиции. На деле так называемый «красно–коричневый» союз неокоммунистов и правых националистов был назван не совсем точно, так как зарождавшаяся коалиция включала в себя достаточно большое число «белых», выступавших за возвращение к монархии. В то время как «белые» романтизировали царскую Россию, «красные» ждали второго пришествия Сталина. Несмотря на все свои различия, антиельцинские силы были едины в одном — для того чтобы спасти Россию от бесчинств Запада, необходима «сильная рука». Опьянённые великодержавным шовинизмом, они хотели перекроить границы страны с тем, чтобы напомнить о лучших временах ушедшей империи. Их стремление к расширению территорий было хорошо понятно Эвальду Альтхансу и другим неонацистам, обхаживавшим матушку- Россию после распада Советского Союза.

К восторгу своих сербских друзей, Эдуард Лимонов, один из самых харизматичных представителей нового поколения лидеров русских националистов, облачился в военную форму и присоединился к группе снайперов, располагавшихся на передовой заставе в горах Боснии и Герцеговины. Телекамеры зафиксировали, как симпатичный русский импрессарио прицелился и с весёлым выражением на лице выпустил пулемётную очередь в сторону видневшегося в долине Сараево. Лимонов, посетивший остатки Югославии вскоре после начала гражданской войны, любил сниматься вместе с представителями сербских нерегулярных частей. Российская пресса вскоре сообщила, что боснийское правительство назначило за его голову награду в 500 тысяч долларов, — эта история только укрепила имидж Лимонова как культового героя своей страны [701].

«Русские и сербы — братья по крови», — повторял Лимонов. Он был одним из более чем тысячи русских добровольцев, отправившихся в Сербию, как в паломничество. Сербия и Россия связаны этническими узами, кириллицей и православной религией. Поэтому высокопоставленные делегации русских националистов регулярно посещали Белград, где встречались с руководством Сербии. Все они приезжали, чтобы воевать за Сербию, традиционного военного союзника русских. И подобный жест сразу сталкивал их с немецкими неонацистскими наёмниками, поддерживавшими Хорватию. Лимонова, направлявшегося в отряд четников в сербском анклаве в Боснии, приветствовал сам президент Сербии Слободан Милошевич [702].