Олег Назаров - МЮНХЕН-1938 - Падение в бездну Второй мировой

А. С. Капто заметил: «В арсенале средств и методов фальсификаторов истории особое место отводится “терминологическим ловушкам”, когда официальные события и факты получают параллельные названия, придающие этим событиям и фактам заранее заданный искаженный оценочный вектор. Именно так и произошло со словосочетанием “пакт Молотова — Риббентропа” — благодаря широкомасштабному и многолетнему манипулированию, фальсификаторам (зарубежным и доморощенным) удалось создать в общественном сознании однозначно негативное представление о нем как о злонамеренном международном акте, сопровожденным к тому же еще и “секретным протоколом” (часто — “секретными протоколами”)». Капто А. С. Пакт Молотова — Риббентропа: мистификации или реальность. М., 2009. С. 10.

Риббентроп, экономя свои время и силы, пригласил в Берлин и усадил рядом с собой за стол переговоров сразу двух министров иностранных дел — эстонского Карла Сельтера и латвийского Вильгельмса Мунтерса. В этот день были подписаны германо–эстонский и германо–латвийский договоры о ненападении. Эстонский историк Магнус Ильмярв пишет: «Еще до подписания эстонско–германского и латвийско–германского договоров о ненападении распространились слухи, что эти документы содержат секретные пункты. Берлин сразу же стал их опровергать. Тем не менее есть источник, указывающий на наличие секретного приложения. Это меморандум Дертингера от 8 июня. В нем сказано, что дополнительно к соглашениям о ненападении Эстония и Латвия договорились и еще об одном секретном пункте, который обязывает оба государства согласовывать с Германией военные меры безопасности и, по желанию Германии, все остальные меры безопасности, направленные против СССР». См.: Ильмярв М . Безмолвная капитуляция. Внешняя политика Эстонии, Латвии и Литвы между двумя войнами и утрата независимости (с середины 1920‑х годов до аннексии в 1940 г). М., 2012. С. 401.

Морозов С. В. Польско–чехословацкие отношения 1933–1939 гг. Что скрывалось за политикой «равноудаленности» министра Ю. Бека. М., 2004. С. 6.

Фалин В. М. Второй фронт. Антигитлеровская коалиция: конфликт интересов». М., 2000. С. 38–39.

Кроме захвата Албании и Абиссинии (Эфиопии), итальянский дуче Муссолини предпринял попытку объединить и возглавить фашистов из разных государств Европы. В декабре 1934 г. в швейцарском Монтре итальянские власти провели всеевропейский фашистский конгресс, на который съехались партийные лидеры из 13 стран. Подробнее см.: Наумов А. О. Планы фашистской Италии и нацистской Германии в отношении «нового порядка» в Европе // Война на уничтожение. Нацистская политика геноцида на территории Восточной Европы. Материалы международной научной конференции (Москва, 26–28 апреля 2010 года). М., 2010. С. 57–58).

Документы по истории Мюнхенского сговора. 1937–1939. М., 1979. С. 17.

Воевать за территориальную целостность Чехословакии Лондон и Париж не собирались. Англичане и французы не считали чехов равноправными союзниками, а видели в них разменную монету. Британский посол в Берлине сэр Невилл Гендерсон позволял себе делать по отношению чехов и лично Бенеша циничные и оскорбительные заявления. Например, такое: «Чехи — свиноголовая раса». URL: https://www.jstor.org/ stable/4207758? seq=1#page_scan_tab_contents; обращение 10.07.2018.

Вместе с тем, русский язык входит в тройку самых изучаемых языков среди польских студентов и школьников и является вторым по распространенности иностранным языком в стране. Об этом в июле 2018 г. «Известиям» сообщили в МИД Польши, отметив, что популярность русского растет. И это при том, что с 1990 г. русский язык не входит в список обязательных предметов в польских школах. Кроме того, в МИД Польши признали то, что знание русского языка дает преимущество на рынке труда // Лару Д . Поляки хотят говорить по–русски. URL: https://iz.ru/765037/dmitrii–laru/poliaki- khotiat–govorit–po–russki; обращение 11.07.2018.

В интервью журналу «Историк» по теме польского восстания 1863–1864 гг. к. и. н. О. Р. Айрапетов заметил: «Когда польские дворяне приносили идеи польской свободы в Минскую губернию, на Волынь или в Подолию, то это вызывало у населения неприязнь. Крестьяне видели в поляках опасных врагов, от которых ничего хорошего для себя не ждали. А те не считали православных крестьян людьми и относились к ним как к быдлу (скоту). За несколько столетий такое отношение воспитало в крестьянах трудноописуемую ненависть к польским дворянам. Когда появлялась возможность, крестьяне сразу поднимались на борьбу с поляками. В ряде случаев русское правительство было вынуждено усмирять крестьян, чтобы движение против польских дворян не переросло в жакерию». См.: Историк. 2018. № 1(37). С. 45.