Олег Назаров - Антигитлеровская коалиция — 1939 - Формула провала

Зато в Лондоне в первые недели после Мюнхена царила эйфория. Вернувшего из Германии Чемберлена встретила восторженная толпа англичан, исполнявшая хвалебную песнь «Потому что он прекрасный парень» в честь «старого доброго Невилла». Воодушевлённый премьер–министр заявил: «Вот уже второй раз в нашей истории из Германии на Даунинг–стрит вернулся почётный мир. Я верю, что этот мир продлится в течение всей нашей жизни» [7] Цит. по: Мюнхен-1938: Падение в бездну Второй мировой… С. 84. . Палата общин британского парламента одобрила Мюнхенское соглашение большинством голосов: 366 — «за», 144 — «против» [8] Иванов А. Г. Дипломатическая борьба в Европе в канун Второй мировой войны. Краснодар, 2018. С. 147. . Мнение британской прессы не было единым. Ряд изданий оценивал заключённую с Гитлером сделку как капитуляцию перед агрессором [9] См. подробнее: Капитонова Н. К. Невилл Чемберлен и политика «умиротворения» // Новая и новейшая история. 2018. № 4. С. 198; «Мы» и «они»: Великая Отечественная война в оценках англо–американской общественности и современной историографии: монография. Самара, 2015. С. 23-26. .

В сентябре, добиваясь согласия Праги на передачу Германии Судет, Лондон и Париж крутили перед носом президента ЧСР Эдварда Бенеша «пряником», обещая стать гарантами новых чехословацких границ [10] 25 сентября 1938 г. посланник ЧСР в Великобритании Ян Масарик направил ноту Чемберлену. В ней говорилось: «Мы приняли этот план под чрезвычайно сильным давлением. У нас не было времени даже на то, чтобы сделать какие–либо представления относительно его неприемлемых условий. Тем не менее мы приняли его, так как нам дали понять, что это предел предъявляемых нам требований и поскольку англо–французский нажим означал, что эти державы возьмут на себя ответственность за наши сократившиеся границы и будут гарантировать нам помощь в случае вероломного нападения на нас». Документы по истории Мюнхенского сговора… C. 291. . Однако уже в октябре англичане и французы перестали об этом даже вспоминать. Постмюнхенская Чехо–Словакия (так официально стала называться эта страна с 6 октября 1938 г., после получения Словакией автономии) была брошена западными державами на произвол судьбы. Точнее, её оставили на милость германских нацистов [11] Год кризиса, 1938-1939. Документы и материалы. В 2 ч. Т. 1. 29 сентября 1938 г. — 31 мая 1939 г. М., 1990. С. 115; Марьина В. В. СССР — Словакия 1939-1945 гг.: военнополитические аспекты. М., 2017. С. 51. , что имело катастрофические последствия не только для чехов.

Однако предательство ЧСР имело последствия и для «умиротворителей». В первую очередь для французов. 11 ноября 1938 г. полномочный представитель СССР во Франции Яков Суриц сообщил наркому иностранных дел СССР Максиму Литвинову: «Все жертвы, которые до сих пор приносились Гитлеру, очень сильно ослабили Францию, лишили её преимущественного положения в Европе, отняли у неё почти всех её союзников… Никто сейчас, например, не сомневается, что Мюнхен равносилен Седану [12] Город на северо–востоке Франции. Во время франко–прусской войны 18701871 гг. у Седана 1-2 сентября 1870 г. была окружена и капитулировала французская Шалонская армия. В плен попал и император Наполеон III. , но все же с точки зрения будущих перспектив.» [13] Документы по истории Мюнхенского сговора… С. 391.

То, что перспективы были отнюдь не блестящими, трезвые умы осознали быстро. 18 октября по горячим следам мюнхенского предательства посол Франции в Москве (вскоре он перебрался в Берлин) Робер Кулондр, делясь в письме с министром иностранных дел Жоржем Бонне своими опасениями, задал вопрос, который вплоть до начала войны оставался ключевым: «В случае, если проводимая ныне политика окажется неэффективной и если потерпят провал все попытки общеевропейского урегулирования, смогут ли Франция и Англия, вынужденные создавать оборонительную систему союзов для сдерживания германской агрессии, подтолкнуть Польшу к более правильному пониманию её жизненных интересов и, во имя союза с западными державами и под страхом изоляции, которая оставит её на милость Германии, заставить её пойти на военный союз с Советами?» Однако в министерстве на набережной Кэ д'Орсе, утверждает д. и. н. Е. О. Обичкина, «этому предупреждению не вняли и не вели серьёзных разговоров с Польшей в пользу военных польско–советских договорённостей вплоть до середины августа 1939 г.» [14] Обичкина Е. О. Французская дипломатия 1938-1939 гг.: от «умиротворения» к «сдерживанию», или политика гарантий // Вестник МГИМО-Университета. Специальный выпуск к 70-летию начала Второй мировой войны. М., 2009. С. 105. .