Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Сегодняшние кредиторы используют свои доходы не для увеличения кредитования с целью наращивания производства, но для того, чтобы «обналичить» свою финансовую прибыль и скупить больше активов. Наиболее прибыльные активы — это земля и возможности получения ренты в монополиях на природные ресурсы, а также инфраструктурные монополии, позволяющие извлекать земельную ренту, ренту на природные ресурсы и монопольную ренту.

Неспособность экономики поддерживать начисление сложных процентов и растущие накладные расходы рантье в течение любого продолжительного времени лежит в основе современной политической борьбы. Споры идут о том, чьи интересы должны быть принесены в жертву перед лицом несовместимости финансового и «реального» путей экономического роста. Финансовый капитал превратил свою экономическую власть в политическую, чтобы повернуть вспять классическое стремление обложить налогом ренту на собственность, монопольную ренту и финансовый доход, а также сохранить инфраструктуру с потенциалом извлечения ренты в государственной собственности. Сегодня развитие финансов ведёт к тому, что налоговое бремя вновь переносится на рабочую силу и промышленность, в то время как банки и держатели облигаций получают финансовую помощь вместо списания ими долгов.

Таково политическое измерение математики сложных процентов. Это политика в пользу рантье, которую французские физиократы и британские либералы пытались изменить, убрав наследие европейского феодализма.

Люди из банка «Голдман Сакс» являются одними из самых продуктивных в мире.

Ллойд Бланкфейн, исполнительный директор банка «Голдман Сакс», 10 ноября 2009 г.

Вопрос в том, что для него продуктивно? Для банка «Голдман Сакс» продуктивно то, что приносит прибыль и спекулятивные доходы. Неолибералы, такие как Гэри Бекер (обсуждается ниже), определяют высокие зарплаты и премии как доход от «человеческого капитала». Счета национального дохода и продукта (NIPA) отображают все эти расходы как вклад финансовых услуг равной ценности в национальный «продукт». Похоже, всё это должно быть то, что мистер Бланкфейн в другом случае, как известно, назвал «исполнением работы Бога» по повышению производительности труда, Вопрос в том, оправдано ли сегодняшнее растущее неравенство между богатыми и наёмными работниками или нет? Этот вопрос был вынесен на передний план новостей Томасом Пикетти и Эммануэлем Саезом, статистические исследования которых показывают растущую концентрацию доходов в руках самых богатых — Одного Процента (населения). Основными «лекарствами», которые они предлагают, являются налог на богатство (особенно на наследственное имущество) и возврат к более жёсткому прогрессивному налогообложению доходов.

Идея большего обложения налогом более высоких доходов без учёта того, были ли их приросты получены «продуктивно» или за счёт извлечения рент в пользу рантье, — это победа над критиками, которых убедили не делать упор на политической цели Адама Смита и других экономистов-классиков: на первостепенном предотвращении получения «незаработанного» дохода. Как описано в Главе 3, классики признавали не только то, что доход рантье (и прирост капитала) зарабатываются хищническим и непродуктивным образом, но также и то, что земельная рента, монопольная рента и финансовые сборы в основном обеспечивают рост благосостояния Одного Процента по сравнению с тем, чем владеет остальная часть общества.

На рубеже 20-го века заработная плата выросла, но большая часть этого увеличения была выплачена землевладельцам из-за более высоких расходов на жилищное строительство, а также монополистам, банкирам и финансистам. Эти рентные платежи не позволили наёмным работникам получить выгоду от повышения заработной платы, которая уплыла из их рук в сектор финансов, страхования и недвижимости (FIRE). В конечном счёте важно, сколько остаётся на дискреционные расходы (то есть сверх жизненно необходимых расходов) после платежей за недвижимость, обслуживание долга и другие основные нужды. Наибольшее неравенство — это именно доля в чистом избыточном продукте за вычетом безубыточных прожиточных расходов. В той мере, в какой труд или бизнес работают безубыточно, даже если доход сконцентрирован в руках сектора FIRE и монополий, степень неравенства гораздо более выражена, чем показывает валовая статистика.