Виктор Илюхин - Путин. Правда, которую лучше не знать. Полная версия [litres с оптимизированной обложкой]

Завершая свое выступление, хочу сказать о том, что сегодня следует сосредоточить усилия на том, чтобы добиться проведения независимой и объективной экспертизы кремлевских катынских документов. По моим сведениям, министр иностранных дел Лавров направил письмо в администрацию Президента о том, чтобы провести экспертизу данных документов. Но я не уверен, что ее не проведут по формальным признакам. Внешне кремлевские документы выглядят весьма солидно: бланки, формат, шрифт, печати Общего отдела и т. д. Чего еще надо? Но…

А вот несуразности и ошибки, присутствующие в этих документах, при такой экспертизе могут оказаться на втором плане. Этого нельзя допустить. Следует добиться, чтобы официальная экспертиза дала исчерпывающую аргументацию и пояснения по каждой неточности и ошибке, имеющейся в кремлевских катынских документах.

Мухин Ю.И., политолог, писатель:

– Я полагаю, что наша задача – вооружить вас, депутатов, как можно больше. Давайте так смотреть. Убийцы польских офицеров установлены – это немцы, установлены они в рамках Устава Нюрнбергского трибунала. По 21-й статье, если комиссия союзников установила факт преступления, трибунал признает это без обсуждений.

Комиссия советская, которая работала в Катыни, признала это преступление. Следовательно, по Уставу Нюрнбергского трибунала, убийцы – немцы. Теперь в рамках Уголовно-процессуального кодекса Главная военная прокуратура провела следствие и закончила его тем, что подозреваемым по этому делу является НКВД. Подозреваемым… Потому что она не закончила следствие обвинительным заключением.

Прекратили они следствие на том основании, что, согласно статье 24-й, против умершего уголовное дело прекращается, но это не так, там есть оговорка: не прекращается, если требуется реабилитация этого умершего. У нас получается так: есть виновный – немцы, есть подозреваемый – НКВД и нам кого-то нужно реабилитировать – либо немцев, либо НКВД. Поэтому здесь не подходит вариант закрытия уголовного дела. Дело нужно заканчивать обвинительным заключением, Главная военная прокуратура должна подписать обвинительное заключение и передать дело в суд для публичного рассмотрения.

Мне варианты со всякими комиссиями экспертными не нравятся. Вот будет суд, будет обвинитель, будут адвокаты – тогда, если какие-то документы будут вызывать подозрения, и будем назначать экспертные комиссии. Почему Главная военная прокуратура прикрыла это дело? Потому что оно позорнейшее по своей сути. Что сделала Главная военная прокуратура – чтобы просто существовать 14 лет и написать 183 тома?

Выводы комиссии Бурденко отброшены, об этом уже говорили. Выводы геббельсовской комиссии принимаются без разговоров. Вот, тыкая, указываешь на явные проколы – то, что немцы перед капитуляцией уничтожили все доказательства, которые они раскопали в «Катынском деле», специально уничтожили, убили председателя комиссии Буца, пытались убить и остальных членов комиссии (скрывались и чехи, и болгарин от этого дела), – это, оказывается, не имеет значения. То, что по комиссии Бурденко все лежит в целости и сохранности, ни один свидетель даже не арестовывался, – не обращаем внимания.

Я пишу об этом с 1995 года. Следствие не обращает внимания на те факты, которые сидящие здесь в зале товарищи выдвигали и показывали, – все игнорируется, принимается на веру только одна версия.

И что в результате получилось? Показания свидетелей по делу – это: либо люди уже неадекватны, говорят о том, что никак не проверишь следственным экспериментом (возьмите те же показания Токарева; то, о чем он говорит, следственным экспериментом не проверишь), либо же видно, что людей каким-то образом заставляли или убеждали говорить (это, к примеру, Супруненко, который говорит, что расстрел был по приговору особого совещания).

Теперь по вещественным доказательствам. Куда ты денешься от гильз и от хлопчатобумажного шпагата? Выдумывается дурацкая версия о том, что якобы это закупали специально для расстрела ценных поляков.

Особо следует сказать о вещественных доказательствах, найденных при эксгумации. Тут, товарищи, надо по-крупному, если на то пошло, смотреть. Под Харьковом раскопали кладбище тюремное, на котором расстреливали уголовных преступников, плюс во время войны там же хоронили немцев, умерших в тифозном лагере военнопленных. Раскопали под Харьковом 169 черепов, по черепам нашли. Копали экскаватором сами поляки, копали вдоль и поперек. Из них 62 черепа с пулевыми ранениями, что допустимо, в тюрьме же расстреливали.