Герфрид Мюнклер - Империи. Логика господства над миром. От Древнего Рима до США

Примечания ничуть не уступают по важности основному тексту и демонстрируют набор тех авторов, которые принципиально важны для построений Мюнклера. С некоторыми из них он полемизирует, в ряде же случаев избранные работы являются для него не требующим перепроверки источником информации по истории той или иной страны в данный конкретный период. Разумеется, было бы неверно ожидать иного подхода в достаточно глобальной работе с такими хронологическими рамками, однако остается ощущение того, что представленный взгляд на историю империй основан на вполне определенном наборе прочитанных автором трудов, которые он счел лучшими по данной тематике к настоящему моменту. При этом для него нет безусловного приоритета новейшей литературы, кроме того, его как политолога впол-

в интересующей его сфере еще в Афинах классического периода. Отсюда же и проблема подбора синонимов, вообще значительно менее актуальная для немецкого языка, нежели для русского, а в данном случае еще и сопровождающаяся необходимостью максимально точно передать мысль автора. Сам Мюнклер лишь под конец книги проводит четкое различие между эпитетами «имперский» и «империалистический», однако их дифференцирование слишком важно для методологии его подхода и его анализа построений других ученых, чтобы можно было достаточно вольно оперировать ими, а тем более взаимозаменять ради стилистических красот. Стиль же самого автора достаточно характерный для политологических работ: обилие специфических даже по меркам смежных гуманитарных дисциплин терминов при достаточно живом изложении, приближающемся к манере устного выступления, без претензий на излишнюю наукообразность или нейтральную туманность выводов и формулировок. Терминология автора, характеризующаяся большой долей заимствованных из других языков понятий, представляет определенную трудность для отечественного читателя, в том числе потому, что, в связи со сравнительной новизной политологии как научной дисциплины в нашей стране, в ряде случаев устойчивой традиции в передаче тех или иных понятий еще не сложилось либо же попытки введения в отечественный научный оборот того или иного термина пока и не предпринимались вовсе. Разумеется, этот процесс будет в дальнейшем выведен на должный уровень, но в настоящий момент остается риск не слишком корректного использования неологизмов или уже имеющихся, но применяемых в несколько иных случаях терминов. Остается лишь надеяться, что интенсивные исследования истории и теории империй в России, на недостаточное внимание к которым на Западе справедливо сетует автор, смогут ликвидировать существенное отставание в развитии понятийного аппарата.

Мюнклер не стремился сделать свою работу дискуссионной, не был он склонен и к апологетике тех или иных подходов. При этом его нельзя упрекнуть в расплывчатости или двойственности формулировок: во многом он предоставляет читателям делать дальнейшие выводы самостоятельно, однако подбор аргументов таков, что едва ли возможно усомниться в изложенной им версии событий. Представляется, что автору удалось чрезвычайно корректно, но при этом метко определить слабые стороны многочисленных теорий империй и империализма, не поддался он и искушению увлечься новомодными психологическими или конспирологическими теориями. При этом никаких роковых диагнозов он не ставит, ограничиваясь демонстрацией подмены оппонентами логики причинно-следственных связей, на которой они и построили свои выводы. Определенное спокойствие, с которым он пишет о самых трагических моментах истории Старого и Нового Света, порой вызывает даже ощущение подозрительного равнодушия автора, однако тот всего лишь остается в рамках анализа, не позволяя эмоциям воздействовать на ход рассуждений.

С основными выводами работы, с элементами авторской концепции, последовательно изложенными в предисловии и шести главах, без явных разрывов или переходов на не связанные друг с другом темы, остается только согласиться. Вероятно, не считая неточностей в исторической канве и некоторых смелых генерализаций, автор не дает повода к упрекам в поверхностности или в пристрастном отборе поля доказательств с зияющими лакунами, что было столь характерно, например, для Тойнби или Шпенглера. Нет у него и очевидных фаворитов или злодеев, хотя сквозит вполне предсказуемая симпатия по отношению к европейским империям, а также к Евросоюзу при несколько схематичном представлении об Азии и о России. Нельзя назвать работу подчеркнуто критической по отношению к США, хотя Мюнклер явно отдает предпочтение авторам, негативно воспринимающим американскую политику последних десятилетий. Тем не менее, нельзя утверждать, что автор игнорировал или опровергал мнение тех из аналитиков, кто выступает за развитие американской экспансии в самых различных ее формах. Мюнклеру удалось столь сжато и точно изложить основные позиции современных политологов по ряду важнейших проблем, что некоторые фрагменты его труда напоминают хрестоматию достижений западной политической науки.