Герфрид Мюнклер - Империи. Логика господства над миром. От Древнего Рима до США

Возвышение США также проходило в условиях комфортного окраинного положения, что привело к тому, что им между 1815 г. (когда они потерпели неудачу при попытке выйти на просторы Канады из-за сопротивления британцев) и 1917 г. (их вступление в Первую мировую войну) не приходилось мериться силами с одинаковым по мощи конкурентом; войны против Мексики и Испании в середине и конце XIX столетия были империалистическими экспансионистскими войнами против значительно уступающих контрагентов. Гражданскую войну между северными и южными штатами США смогли также пережить без интервенции иностранных держав [37] Не в последнюю очередь это удалось Соединенным Штатам благодаря соперниче ству европейских держав, в частности из-за препятствий, которые чинила Великоб ритании Россия. — на европейском континенте это было исключено, ведь там вмешались бы другие государства, чтобы нажиться в условиях вакуума политической власти.

Преимущества окраинного положения проявились и в истории Рима, экспансия которого долгое время проходила на периферии эллинистического мира — центра политической гравитации для средиземноморского пространства, — а также на примерах Португалии и Испании, чей экономический и политический взлет шел за пределами политического центра Европы, который можно грубо очертить треугольником Париж — Рим — Вена. Вероятно, роком Испании стало то, что за счет династических связей Арагонского дома с Южной Италией и из-за избрания Карла [38] Имеется в виду король Испании и император Священной Римской империи Карл V Габсбург (1519-1556). [39] Имеется в виду потенциальный династический и вое нный союз Франции и Испании в результате вступления на испанский престол французского кандидата. При участии некоторых мелких европейских государств этот альянс вполне мог бы противостоять Великобритании и ряду других держав. германским императором (1519) она была преждевременно втянута в европейские войны за гегемонию, в которых была ослаблена экономически и политически. Британцы, казалось бы, извлекли урок из истории Испании и стремились как можно дольше воздерживаться от изнурительных и распыляющих силы войн на европейском континенте. Война за Испанское наследство в начале XVIII столетия была лишь крупным исключением, однако тогда требовалось воспрепятствовать образованию антигеге- монистского блока* * *, который мог бы стать опасным для британского влияния на Европу.

А Россия? Очевидно, что окраинное положение на берегах морей дает совершенно иные эффекты, нежели континентальная периферия. А именно: взлет царской империи изначально проходил в ходе бесконечной серии военных походов против в целом вполне серьезных конкурентов, которые были повержены в течение продолжавшихся десятилетиями противостояний. Это началось с военных походов против Золотой Орды, в наследство которой цари и вступили на южнорусских просторах, продолжилось в ходе конфронтации с польско-украинской, а затем еще и со шведской империями [40] Автор допускает целый ряд неточностей, достаточно вольно полагая Речь Посполитую еще и «украинской» империей, но не литовской, а также путая борьбу с Золотой Ордой с захватом ее наследников и так далее. , которые стояли на пути экспансии в северо-западном направлении, и было дополнено затянувшимся на столетия конфликтом с османами: контролируя Босфор и Дарданеллы, они блокировали беспрепятственный проход к незамерзающим, а потому круглогодично функционирующим морским маршрутам. Более того, они располагали еще и захваченными ими вместе с Византией священными городами восточного христианства, откуда и черпали свою политическую легитимацию русские цари47. Со второй половины XIX столетия добавился постоянный конфликт с Дунайской монархией за господство над западно- и южнославянскими народами, защитником и господином которых полагал себя русский царь. Перманентные войны привели к тому, что развитие русской империи оказалось существенно дороже, нежели британской или американской. Соответственно и армия в России была куда более важным фактором имперской мощи, чем в западных империях. Россия никогда так и не сумела извлечь пользу от своего окраинного положения в той мере, в какой это удалось Великобритании или США.

И все-таки русские имели преимущество перед центрально- и западноевропейскими державами, потому что они лишь в исключительных случаях вступали в конфронтацию с коалицией великих держав. Так они и сумели по очереди атаковать и победить своих контрагентов. Русские также смогли использовать вырастающий из окраинного положения временной суверенитет следующим образом: они растянули процесс расширения территории на длительный промежуток времени, разбив его на отдельные шаги и этапы и не подвергаясь поэтому опасности надорвать силы [41] В данном случае автор также высказывает достаточно спорное утверждение. По мнению многих историков, феномен Смуты в истории России определяется именно перенапряжением сил государства при Иване Грозном. Можно также констатировать и целый ряд моментов, когда отчаянные усилия чудом не привели к глобальной катастрофе для населения нашей страны, например в годы сталинской модернизации конца 1920-1930-х гг. .