Игорь Иванов - Внешняя политика России в эпоху глобализации [Статьи и выступления]

Последнее десятилетие было отмечено в России острыми дискуссиями вокруг формирования нового самосознания, которое соответствовало бы новому демократическому характеру российского государства и общества.
Не осталась в стороне от этих дискуссий и область внешней политики. Ведь от того, какая система ценностей будет положена в основу "новой российской идентичности", во многом зависит будущий образ страны на международной арене.
Демократическая Россия вышла на мировую арену в облике, коренным образом отличающемся от всех предшествующих исторических форм существования Российского государства. Её современный политический строй не имеет аналогов в российской истории. Беспрецедентны, с исторической точки зрения, очертание её внешних границ и непосредственное геополитическое окружение. По всем этим признакам Российская Федерация является новым государством, которое, к тому же, действует в условиях кардинальных перемен во всей системе международных отношений.
В этих условиях внешняя политика новой России не могла быть ни возвращением к дореволюционной модели начала ХХ века, ни тем более механическим продолжением советской внешней политики. Российская Федерация решительно порвала с идеологическим наследием Советского Союза, хотя и провозгласила себя, с юридической точки зрения, государством-продолжателем СССР. Руководству России пришлось во многом заново сформулировать и привести в систему свои взгляды на ключевые внешнеполитические задачи страны и её положение в мире.
В силу этих причин процесс формирования современной российской внешнеполитической доктрины потребовал определенного времени и должен был пройти через несколько этапов. Сегодня можно с достаточный основанием утверждать, что этот процесс в целом завершен. Его результаты нашли отражение в новой Концепции внешней политики России, одобренной Президентом России В.В.Путиным в июне 2000 года.
Содержание этого документа отразило ту очевидную истину, что какими бы глубокими ни были внутренние перемены, внешняя политика любого государства не может строиться с чистого листа. Она непременно несет на себе отпечаток преемственности, обусловленной геополитическим положением страны, особенностями ее истории и культуры. Тем более это справедливо в отношении такой страны, как Россия, которая на протяжении столетий была одним из ключевых действующих лиц на европейской и мировой сцене.
Стоит напомнить, что на Западе всегда оценивали внешнюю политику России с учетом исторической перспективы. В частности, линия И.Сталина в международных делах рассматривалась западными аналитиками в гораздо большей степени как продолжение политики русских царей, нежели коммунистического Интернационала. Об этом писал, в частности, патриарх советологии Джордж Кеннан. Правда, такой подход создавал весьма одностороннее представление о внешней политике императорской России, поскольку заставлял обращать внимание лишь на ее наиболее негативные аспекты с точки зрения Запада.
Вот почему проблема преемственности в российской внешней политике представляется весьма актуальной как для самой России, так и для ее партнеров в Европе и мире. Ключевой вопрос – как сочетаются элементы новизны и преемственности во внешней политике современной России? В какой мере ее нынешнее понимание своих национальных интересов соответствует исторической традиции, а в какой – означает полный разрыв с ней? С каким историческим наследием российская дипломатия намерена вступить в XXI век?

Особенно тяжелым уроком для России был период царствования императора Николая I, вдохновлявшегося идеями Священного союза – ультраконсервативной идеологией европейского абсолютизма. Конечным результатом его политики стало поражение России в Крымской войне 1855 года, которая поставила страну перед реальной опасностью превратиться во второстепенную европейскую державу.
Именно в тот момент произошел концептуальный переворот в российской внешней политике, последствия которого оставили глубокий отпечаток на российском внешнеполитическом мышлении и, спустя полтора столетия, оказались удивительно актуальными для сегодняшней России. Вдохновителем этого переворота был выдающийся русский дипломат Канцлер Александр Горчаков, который по существу впервые ввел в оборот понятие национальных интересов России.
А.Горчаков видел главную задачу в том, чтобы создать наилучшие внешние условия для осуществления либеральных внутренних реформ, начатых императором Александром II. В своей записке царю он отмечал: "В какой области ни возьмись мы строить предположения, будь то Европа или Восток, мы приходим к одному выводу – для своей безопасности, равно как и ради своего могущества на внешней арене, … а также в интересах мира и общего равновесия, наипервейший долг России есть завершение внутренних преобразований, от чего зависит будущее России и всех славянских народов. Сие есть основа основ нашей политики".
А.Горчаков хорошо понимал, что огромные пространства России, ее уникальное географическое положение, объединяющее Европу с Азией, а также недостаточное экономическое развитие по сравнению с другими ведущими державами мира – все это требовало проводить активную, но осторожную внешнюю политику, избегая всякого рода авантюр. Примечательно, что этой философии строго придерживался следующий российский император Александр Ш, который вошел в историю как царь-миротворец, хотя его взгляды на внутреннюю ситуацию в России были диаметрально противоположны либеральным воззрениям А.Горчакова. В частности, Александр Ш отказался от идеи "монархической солидарности" с Германией и Австро-Венгрией и пошел на тесный союз с республиканской Францией. Он не боялся с непокрытой головой слушать французский революционный гимн "Марсельезу" ради сохранения безопасности России и общего равновесия в Европе.
В последующем эту традицию продолжил Петр Столыпин – крупнейший реформатор, возглавлявший правительство при императоре Николае II. П.Столыпин говорил, обращаясь к тогдашнему русскому Парламенту: "дайте нам 20 лет спокойствия – внутреннего и внешнего – и вы не узнаете Россию". К сожалению, сама императорская Россия далеко не всегда следовала подобным призывам. Самонадеянность и авантюризм втянули ее в трагическую войну с Японией в 1904-1905 г.г., а спустя несколько лет роковой ход событий в Европе вверг ее вместе с другими европейскими державами в мировой пожар, в котором сгорела и сама Российская империя.
Еще более неоднозначен в этом плане внешнеполитический опыт Советского Союза. Новая Россия, разумеется, не может считать себя наследницей СССР в том, что касается теории "классовой борьбы" на международной арене, которая служила идеологическим обоснованием конфронтации с Западом, а также известных силовых акций в Европе и Азии.
Вместе с тем было бы ошибкой сводить внешнеполитический опыт советского периода исключительно к идеологической конфронтации. В политике Советского Союза государственные интересы зачастую брали верх над идеологическими установками. Это касается в первую очередь усилий советской дипломатии, направленных на предотвращение глобального ядерного конфликта и урегулирование международных кризисов. Историческими достижениями на этом пути стало создание Организации Объединённых Наций, Устав которой до сих пор составляет фундамент международного права, а также подписание целого комплекса соглашений в области контроля над вооружениями и разоружения.
История периода "холодной войны" поучительна тем, что даже в самые драматические и сложные периоды СССР и США умели вырабатывать достаточно надежные механизмы и соответствующие международно-правовые инструменты поддержания стратегической стабильности в мире. В частности, Договор о нераспространении ядерного оружия и Договор по ПРО 1972 года, по сей день являются несущими опорами международной безопасности. Не случайно борьба за сохранение Договора по ПРО 1972 года, который, по всеобщему признанию, был и остаётся краеугольным камнем стратегической стабильности, сегодня выросла в одну из центральных проблем мировой политики.
Наконец, в советскую эпоху дипломатия, руководствуясь высшими государственными соображениями, порой объективно способствовала либерализации режима и ослаблению наиболее одиозных проявлений его внутренней политики. Это касается, в первую очередь, роли дипломатов в разработке и подписании хельсинкского Заключительного акта, которое означало, среди прочего, принятие на себя Советским Союзом беспрецедентных международных обязательств в области прав человека.
Таким образом, главным итогом осмысления исторического опыта внешней политики России последних столетий являются отказ от идеологизированной внешней политики и выбор в пользу национальных интересов. Последние же понимаются прежде всего как создание благоприятных условий для устойчивого развития экономики, укрепление государственности и повышения жизненного уровня граждан страны.