Александр Неклесса - Семантическая реконструкция России

Все-таки основной смысл моего выступления заключается не в этих, в общем-то, частных констатациях, а в том, что под текущей, феноменологической реальностью партийного/электорального процесса присутствует иная реальность, так сказать, символическая. И тот, кто не прочитывает этот текст, рискует совершать если и не вполне бессмысленные, то все же достаточно бесперспективные, хотя и затратные действия. При правильном же прочтении, продвижение происходит порой без особого соответствия качеству исполнения: оно может быть виртуозным, может — корявым, хотя всегда результат будет расходиться с идеальной прописью. Но это уже "другой этаж" анализа, связанный с существованием факторов и сил за пределами национальной рамки, вне зоны контроля. Но именно эти "силы и факторы" формируют сейчас новую политическую культуру, предлагая в какой-то момент пересмотреть ситуацию в целом, а заодно привычные стереотипы действия. Кроме того, в контексте новой политической культуры возникают также и новые игроки.

Рассмотрение больших политических смыслов своего рода императив, который не компенсируется инструментальными технологиями. Иначе говоря, освоенные политические пространства хорошо обустраиваются мастерами своего дела, но специфика времени и в стране, и за ее пределами — освоение нового политического текста, для чего необходимо понять и усвоить бессвязный, но, тем не менее, очень перспективный язык.

Вопросы

— Что такое "новый класс"?

— Если отвечать на этот вопрос очень кратко, то "новый класс" — это общность людей, которые связаны с постиндустриальным производством и враждебны прежнему порядку вещей, прежней, буржуазной культуре. Они иначе, нежели предшествующая им элита третьего сословия, прочитали понятия свободы, транснациональности, универсализма и культуры. "Новый класс" четвертого сословия вышел на поверхность в конце 60-х годов прошлого века, в том числе, и в гротескной, вызывающей, подчас карикатурной форме ( контркультура, студенческая революция, антивоенное движения, хиппи ), затем, напротив, проявил себя в качестве умелого конформиста ( яппи ). И сейчас это тот самый класс, в чьих руках в значительной мере находится контроль над финансово-правовой и информационно-коммуникационной инфраструктурой, инновационной средой, индустрией знаний, массовой и элитарной культурой.

В России постиндустриальная культура получила интенсивный импульс во времена Горбачева. Однако советское наследство досталось все же не ее представителям. Поэтому, забегая вперед, я бы сказал — политическая проблема, если сводить ее к ощутимой символике, в том, что Путин начинает проявлять черты " Андропова ", а потенциальная позиция "нового класса", будет воспроизводить некоторые типологические черты " Горбачева ". При этом соотношение между " нео-Горбачевым " и " прото-Горбачевым " будет примерно таким же, как между культурой хиппи и культурой яппи, иначе говоря, это будет "эффективный Горбачев". Некоторые проекции его лика мы, собственно, уже видели: например, в темах и процессах связанных с Ходорковским. То есть возникает новая культура, на стороне которой инерция глобального, системного процесса.

Все это вместе взятое дает некоторое представление о "новом классе"…

— Ну, а постперестроечный российский "новый класс" — это хиппи?

— Это "яппи", в том-то и дело. "Хиппи" — скорее, был сам Горбачев. Но даже в его годы постиндустриальная культура не только получила импульс, она практически подошла к рычагам власти, если вспомним реалии и персоналии, но не смогла ее взять. Потому что сама была в определенном смысле "хиппиобразная".

— А как относиться к тому, что Горбачев состоялся благодаря Андропову.

— То, о чем идет речь, более актуальная тема, нежели "Горбачев состоялся благодаря Андропову". Все же это достаточно разные политические культуры…

— Культуры разные, но один понял, что без этого не…

— Нет, проблема, которую Вы поднимаете, отдельная тема, я даже трогать ее не хочу, она не вполне релевантна нашей дискуссии. Для меня основная нить сегодняшних размышлений — смена политической культуры. Какую новую политическую культуру мы осваиваем, какую версию политических институтов прогнозируем и проектируем? И вторая, с нею сопряженная — кто и что представляет собой тот самый контртезис нынешней политической культуре России, кто будет реально новым игроком на партийно-политической арене, потому что та ситуация, которая создалась в стране, не политическая, она, скорее уж, "политтехнологическая" и по самым разным причинам вряд ли является оптимальной. Сейчас наступила пауза, наполненная предощущением нового текста или нового голоса, который возобновил бы политический процесс в стране. Именно политический. Это в моем понимании и является проблемной рамкой сегодняшнего разговора.