Давид Ван Рейбрук - Против выборов

Из-за того, что мы свели демократию к представительной демократии, а представительную демократию – к выборам, эта ценная сама по себе система по уши увязла в проблемах. Впервые со времен Американской и Великой французской революций значение следующих выборов важнее, чем уже состоявшихся. Такая трансформация просто ошарашивает. Выборы уже не дают победителю долгосрочного мандата. Весла, которыми мы гребем, становятся всё короче. Демократия так хрупка, как не была ни разу со времен Второй мировой войны. Если мы не будем осторожными, она постепенно выродится в диктатуру выборов.

Вообще-то мы не должны удивляться: какие из изобретений конца XVIII века все еще востребованы в начале двадцать первого? Дилижанс? Монгольфьер? Табакерка? Вывод будет не очень популярным, но мы все же его озвучим: на данный момент выборы примитивны. Демократия, которая сводится к выборам, подписывает себе смертный приговор. Все именно так, как если бы в воздухе мы ограничились бы перемещениями на воздушном шаре, несмотря на смерчи и климатические изменения, несмотря на то что в небе уже появились высоковольтные линии и частные спортивные самолеты, а в космосе – космические станции.

Возможность заявить о себе во всеуслышание перекраивает наш мир. Только кто теперь возьмет слово? Это ключевой вопрос. До изобретения книгопечатания по всей Европе было всего несколько сотен людей, имеющих право проявлять индивидуальность: аббаты, князья и монархи решали, какие тексты можно переписывать, а какие нет. Но благодаря появлению печатного станка эту власть вдруг получили тысячи людей. Так старая власть пришла в упадок, и изобретение Гутенберга облегчило переход от Средних веков к Возрождению. Но теперь, с появлением социальных сетей, создается впечатление, что печатный станок есть у каждого! Скорее даже, что каждый теперь стоит во главе скриптория. Гражданин больше не читатель, а главный редактор, и за счет этого происходит важное перераспределение власти. Крупным, состоявшимся фирмам приходится вставать на колени перед немногочисленными недовольными клиентами {54} 54 Marc Michils, 2011: Open boek. Over eerlijke reclame in een transparante wereld. Leuven, 100–101. . Считавшиеся незыблемыми диктатуры теряют контроль над своим населением, которому удается организоваться через социальные сети. Политические партии больше не продуцируют единодушие в обществе – теперь уже общество раздирает их на куски. Их классическая патриархальная модель защиты интересов граждан не работает в условиях, когда гражданин сам может заявить о себе громче, чем когда-либо. По своей сути демократия – это вертикальная модель, а XXI век становится все горизонтальнее. Нидерландский профессор Ян Ротманс, преподаватель переходного менеджмента, недавно сказал: «Сейчас движение идет от централизации к децентрализации, от вертикального к горизонтальному, от сверху вниз к снизу вверх. Более 100 лет мы потратили на то, чтобы выстроить свое общество именно так: централизованно, сверху вниз, вертикально. Теперь весь этот образ мышления перевернут вверх ногами. Так что приходится добывать очень много новых знаний и отказываться от старых. Самый главный барьер – в нашей голове» {55} 55 Jan de Zutter, 2013: Het zijn de burgers die aan het stuur zitten. Interview met Jan Rotmans. Samenleving en politiek, 20, 3, 24. .

Выборы – это ископаемое горючее политики: когда-то они придали огромное ускорение развитию демократии, как нефть – развитию экономики, но сейчас оказывается, что они вызывают новые колоссальные проблемы. Если мы срочно не задумаемся о свойствах нашего демократического горючего, нам грозит невиданный системный кризис. Упрямо держаться за одни только выборы в эпоху экономической депрессии, истеричных СМИ и быстро меняющейся культуры значит практически то же самое, что преднамеренно похоронить демократию.

Как же случилось, что все зашло так далеко?

Профессор Верден – один из самых интересных преподавателей, которых я встречал. На первом курсе он вел у меня исторический метод – сухой, но необходимый предмет, – а также историю Греции. На этих лекциях раз в неделю его приятный голос рассказывал нам об истории минойской цивилизации, об управлении в Спарте, о росте флота в Афинах и завоеваниях Александра Великого. Верден был преподавателем классического толка. Он не пользовался ни диафильмами, ни слайдами, а PowerPoint еще не изобрели. Все, что он делал, – в течение двух часов удивительно интересно рассказывал. Он был седой, разумеется, в костюме и при галстуке, в очках в роговой оправе. Эрудирован, красноречив, подчеркнуто вежлив. Дело было осенью 1989 года; я только что поступил на отделение археологии.