Джованни Гуайта - Шейх Файез эль-Гусейн о геноциде армян - «Ислам непричастен к их деяниям!»

Эль-Гусейн не может дать определение подобному преступлению. Это безымянное преступление, оно не имеет имени. Действительно, в 1916 году в его распоряжении еще не было слова «геноцид», которое появилось в 1944 году, когда польский юрист Рафаэль Лемкин (Лемке) предложил этот термин, имея в виду именно истребление армян и не исключая возможности того, что в разгар Второй мировой войны подобные злодеяния совершаются по отношению к другим народам. Еще не предложив сам термин «геноцид», Лемкин дает подробное описание этого преступления уже в 1933 году, т.е. спустя всего лишь 10 лет после завершения геноцида армян, когда воспоминания об этих страшных событиях были еще свежи в памяти мировой общественности и до того, как это преступление повторила нацистская Германия.

Термин «геноцид» был принят ООН в 1948 году в Конвенции, которая вступила в силу в 1955 году, где говорится, что под это определение подпадают «действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую». Поскольку геноцид рассматривался как злодеяние против всего человечества, он был изъят из юрисдикции отдельных государств и объявлен преступлением, срок ответственности за которое не истекает, сколько бы ни прошло времени с момента произошедших событий.

Файез эль-Гусейн не только утверждает, что действия турок по отношению к армянам «ужасны и никак не могут совершаться людьми, считающими себя цивилизованными» и что они «возмущают все человечество», но прежде всего дает четкое определение этим событиям: это — «уничтожение целого народа, мужчин и женщин, стариков и детей».

Такое выражение, повторяемое в его книге по-разному несколько раз, является юридическим определением преступления геноцида. Важно отметить, что в период, когда разворачивались страшные события, и другие очевидцы и авторитетные современники этой трагедии дали такое же определение деяниям младотурок.

Английский историк Арнольд Тойнби в 1915 году назвал свою книгу об армянских событиях «Убийство нации»; в октябре того же года государственный деятель лорд Джеймс Брайс сообщил Палате лордов об «уничтожении почти целой нации». В 1916 году французский современник геноцида Ренэ Пинон назвал действия турецкого правительства «уничтожением армян», а его соотечественник писатель Анатоль Франс определил политику султана Абдул-Гамида как «удушение целого народа», а злодеяния младотурок как «уничтожение этого народа». Уже 16 июля 1915 года американский посол в Константинополе Моргентау в своем донесении госсекретарю в Вашингтон прямо и решительно говорил о «кампании национального истребления», направленной против армян.

Таким образом, данное разными авторитетными политиками того времени, а также очевидцем и юристом эль-Гусейном определение преступления, совершенного правительством младотурок, в точности соответствует тому, что позже было определено международным правом как геноцид.

Сегодня главный вопрос историографии о геноциде армян состоит в том, чтобы установить степень преднамеренности случившегося. Некоторые историки, признавая достоверность страшных событий и даже определяя их как геноцид, задают себе вопрос, было ли истребление целого народа только результатом насильственного переселения или же с самого начала целью депортации был именно геноцид.

Помимо турецких и протурецких историков, явно пишущих с целью полностью отрицать геноцид как таковой, преднамеренность истребления армян подвергается сомнению и некоторыми другими, более добросовестными исследователями. Они считают, что сознательной попытки именно истребления армян как народа не было, но трудные условия войны, быстрое распространение эпидемий, хаотическое проведение переселения, стихийные случаи насилия со стороны курдов, черкесов и турок в конце концов привели к такой масштабной трагедии.

Анализ документов 1915 года, предъявленных в качестве доказательств в ходе процессов 1919-1920 годов против младотурок (телеграмм местным руководителям партии «Единение и прогресс», приказов, отправленных некоторым вали разных вилайетов, и т.д.) показывает, что слово «депортация» использовалось как синоним «истребления». Во время одного из этих процессов, «признавая, что избиения были продолжением депортации, суд счел, что в данном случае преступлением все же являлось убийство и что речь вовсе не шла о побочном действии ненамеренного деяния государства, а наоборот об акции, которая была задумана высшей властью страны и приведена в исполнение в рамках глобального проекта истребления мирного населения» [10] R. Kévorkian, «La Turquie face à ses responsabilités. Les procés des crirninels Jeunes-Turcs, 1918—1920» в Ailleurs, hier, autrement. Connaissance et reconnaissance du g é nocide arm é nien, в «Revue d'histoire de la Shoah», январь-август 2003 г., №177-178, с. 201-202. .