Вадим Поляковский - Иллюзии свобод и горькая действительность

«Скромность» Киссинджера в объяснении своей роли никого не удовлетворила...

— Это для меня вопрос чести,— объявил государственный секретарь на другой пресс-конференции.— Я постоянно стремился, быть может, и не всегда успешно, придерживаться определенных принципов в своей жизни. Если я не смогу следовать этим принципам, я уйду из общественной жизни. Я считаю подслушивание отвратительным,— продолжал он.— Очень больно подслушивать людей, с которыми тесно связан.

Заявление, вызвавшее в Вашингтоне сенсацию, Киссинджер заключил словами:

— Я не считаю возможным руководить внешней политикой Соединенных Штатов в условиях, когда репутация государственного секретаря становится предметом обсуждения. И если этот вопрос не будет разрешен, я уйду в отставку.

При этом он поторопился добавить, что откажется от своей угрозы, если сенатская комиссия по иностранным делам очистит от подозрений его имя. Он уже направил ее членам письмо, официально требуя обсуждения всей своей деятельности на государственных постах, и будет только рад предстать перед комиссией в качестве свидетеля...

«Это был смелый и хитро рассчитанный ход,-^ считает Дэвид Уайз.— Вот уже больше года в политической жизни Америки доминировал «Уотер-гейт». Ричард Никсон выглядел в глазах американцев руководителем с запятнанной репутацией, дело о его «импичменте» близилось в палате представителей к завершению. Коррупция, разъедающая Америку изнутри, наносила ущерб и ее авторитету за рубежом. Миллионы простых американцев, даже те, кто голосовал за Никсона, были приведены в замешательство и возмущены деяниями президента. Лишь один человек из высокопоставленных лиц вышел из всех скандалов почти незапятнанным — Генри Киссинджер».

Настроения, царившие в Вашингтоне, выразил член палаты представителей Трент Лотт, республиканец из Миссисипи, входивший в состав комиссии по вопросам процедуры. Говоря о Киссинджере, Лотт заявил:

— Даже если они (подслушивания) велись по его указанию, что здесь такого? Какое это имеет значение, если нам грозит потеря одного из лучших людей в правительстве?

Сенатская комиссия по иностранным делам заседала в июле за закрытыми дверями в течение пяти дней, снова допрашивала Киссинджера, но ее члены единогласно проголосовали за снятие с Киссинджера всяких подозрений в обмане сенаторов относительно его роли в организации подслушивания телефонных разговоров. Комиссия пришла к выводу, что спор носит лишь «семантический характер». Но доклад комиссии по иностранным делам не привлек особого внимания. Это была неделя, когда президент Никсон подал в отставку.

Два года спустя, защищая «киссинджеровскос подслушивание» при рассмотрении судебного иска, поданного Мортоном Гальпериным, представители правительства пытались оправдать подслушивание тем, что речь могла идти о борьбе с иностранной разведкой. От имени Киссинджера и других представитель министерства юстиции утверждал, что в случае утечки секретных сведений враги страны, «купив газету, оказывались посвященными в ход мыслей главы государства» и могли получить секретную информацию, не прибегая к шпионажу.

Другими словами, правительство пыталось доказать, что разговоры журналистов и официальных лиц можно подслушивать только потому, что «Нью-Йорк таймс» читают в Москве. Это весьма опасная доктрина, ибо она практически означает, что американские официальные лица, отвечающие на вопросы корреспондентов, являются подручными иностранных разведок. Отсюда следуот логический вывод: правительство вольно шпионить, подслушивать или осуществлять надзор за любым репортером, освещающим вопросы внешней политики или обороны, за любым правительственным служащим. Следовательно, Билль о правах, являющийся частью конституции США, теряет реальное значение.

Вот вывод, который делает автор этой книги:

«Случаи подслушивания телефонных разговоров незаконны и противоречат конституции. Но даже если отбросить вопрос о законности подобных операций, можно с уверенностью сказать,— это грязное дело, свидетельствующее о вопиющем злоупотреблении властью.

Ричард Никсон не первый президент, занимавшийся тайным подслушиванием под предлогом обеспечения «национальной безопасности». Его операция всплыла на свет лишь случайно из-за «Уотер-гейта». До Никсона сообщения о подслушиваниях при других президентах время от времени появлялись в печати...

Однако признать, что и другие президенты организовывали подслушивание,— не значит оправдать Ричарда Никсона. По всей видимости сам факт противозаконного использования полицейских сил государства для подавления свободы мысли и свободы печати не тревожил никого в правительстве.