Себастьян Хаффнер - Некто Гитлер - Политика преступления

Значительно проще представить гитлеровский ход мысли, если признать, что его главный мотив был не военный и не внешнеполитический, но относился к внутренней политике и на самом деле был направлен против собственного народа. Между немецким народом и Гитлером осенью 1944 года образовалась пропасть. Немцы в подавляющем большинстве не хотели безнадежного «последнего и решительного боя», которого хотел Гитлер: они, как и осенью 1918 года, хотели окончания войны, причем как можно более мягкого окончания, то есть окончания войны с Западом. Остановить русских и впустить западные державы – такова была тайная цель большинства немцев зимой 1944/1945 годов. Своим Арденнским наступлением Гитлер сильно насолил всем, кто на это надеялся. Он ведь не мог обезглавить всех, кто так думал: их было слишком много, и большинство остерегалось высказывать свои мысли. Но он мог позаботиться, чтобы те, кто не пойдет за ним на смерть, были обречены возмездию русских. Он еще мог вытравить их тайное желание спасительной западной оккупации – и он решился на это со всей своей свирепостью. Таким образом, наступление в Арденнах, абсурдное с военной точки зрения, а с внешнеполитической – в лучшем случае экстравагантно-спекулятивное, приобретает абсолютно ясный смысл. Поэтому его именно таким образом и стоит рассматривать. А это означает, что теперь Гитлер принялся проводить свою истребительную политику против Германии и немцев.

За это говорит и то обстоятельство, что Арденнское наступление представляет собой резкий разрыв с оборонительной концепцией Гитлера августа 1944 года. Эта концепция была нацелена на ужас без конца: тупое, упорное сопротивление на всех участках фронта, а там, где армия принуждена будет отступить, тотальная народная (партизанская) война на захваченных врагом территориях. Наступление в Арденнах было нацелено на ужасный конец, сжигание последних военных сил в последней безнадежной, но наступательной битве. Если кто-то поставит перед собой вопрос, почему Гитлер внезапно переменил свою военную тактику, то ответ очевиден: потому что Гитлер увидел, что из тотальной народной войны ничего не получается; немецкий народ больше не хотел своего фюрера. Народ больше не думал и не чувствовал так, как думал и чувствовал его фюрер. Хорошо, тогда народ будет за это наказан смертью – это было последнее гитлеровское решение.

Можно еще спорить о том, было ли наступление в Арденнах внешним проявлением последнего, не высказанного вслух решения Гитлера. Но в приказах от 18 и 19 марта 1945 года это решение выказано ясно и неопровержимо. Этими приказами Гитлер обрек народ Германии на гибель.

В это время русские стояли на Одере, американцы форсировали Рейн. Об обороне было нечего и думать, встреча западных и восточных союзников в центре Германии была вопросом нескольких недель. Население на востоке и на западе Германии вело себя совершенно по-разному: с востока люди бежали массами; на западе оставались там, где жили, вывешивали из окон белые скатерти и простыни в знак капитуляции и заклинали немецких офицеров ни в коем случае не оборонять их деревню или город, чтобы спасти от разрушения то, что еще осталось.

Гитлер нашел, чем ответить на поведение жителей западных областей Германии в приказе от 18 марта. Он приказал «немедленно очистить от населения все западные области, находящиеся под угрозой вторжения». Приказ был оглашен в тот же день на совещании в ставке и против всех правил вызвал возражения. Альберт Шпеер, архитектор Гитлера, тогда министр вооружений, а ныне единственный оставшийся в живых свидетель последних дней Гитлера, вспоминает:

Один из присутствующих генералов стал убеждать Гитлера в том, что сейчас совершенно невозможна эвакуация сотен тысяч людей. Поездов больше нет. Транспортная сеть разрушена полностью. Гитлер остался неколебим: «Пусть идут пешком!» – возразил он. Но и это невозможно организовать, вмешался другой генерал, для этого необходимо нормальное снабжение, которого нет, масса гражданских вынуждена будет идти через разрушенные войной, малонаселенные области – пищи не хватит, обувь будет изношена в течение нескольких дней… Генерал не договорил до конца. Гитлер раздраженно отвернулся от него.

Если этот приказ, обрекавший всех жителей немецкого запада на голодный марш, который можно назвать маршем смерти, был своеобразной формой массового убийства, на сей раз немцев, то второй приказ фюрера, от 19 марта, так называемый «приказ Нерона», совершенно очевидно выдавал намерения Гитлера лишить немцев, всех немцев, любой возможности выжить. Вот его главный абзац: