Дэниел Стедмен-Джоунз - Рождение неолиберальной политики

В истории неолиберализма чётко выделяются по крайней мере три фазы. Первая продолжалась с 1920-х годов примерно до 1950 г. В межвоенной Европе сам термин начал наполняться содержанием, по мере того как экономисты австрийской школы и немецкие ордолибералы пытались очертить контуры рыночного общества, которое, по их мнению, было наилучшим способом организовать экономику и обеспечить индивидуальные свободы. Термин «неолиберальный» одобрили участники коллоквиума Уолтера Липпмана, организованного в 1938 г. французским философом Луи Ружье в Париже для обсуждения книги Липпмана «Хорошее общество» (Lippmann «The Good Society», 1937). На этом термине остановились потому, что обозначал нечто большее, чем просто возвращение к экономической доктрине laissez faire . Чтобы справиться с вызовами 1930-х годов, неолиберализм должен был переформулировать идеи либерализма. В числе участников были Хайек, Александр Рюстов, Вильгельм Рёпке, Людвиг фон Мизес, а также французский экономист Жак Рюэфф и разносторонний венгерско-английский учёный Майкл Полани. Эти люди вместе с другими из Европы и Америки впоследствии, в 1947 г., создали Общество Мон-Пелерен под руководством Хайека и Рёпке и при финансовом содействии швейцарского бизнесмена Альберта Хунольда.

Влияние того либерализма, за который выступало Общество Мон-Пелерен, заметно уже в статье Милтона Фридмена «Неолиберализм и его перспективы», опубликованной в 1951 г. [6]Хотя эта статья прошла практически незамеченной и во многих отношениях не характерна для стиля мышления Фридмена, в ретроспективе её можно рассматривать как важное переходное звено между первой и второй фазами неолиберализма, между интересами преимущественно европейских основателей течения, представлявших Австрию, Лондон, Манчестер, Францию, Швейцарию и Германию, и интересами следующего поколения, представители которого хотя и далеко не все были американцами, но группировались главным образом в Чикагском и Виргинском университетах. Конечно, «первая Чикагская школа» экономики, к которой принадлежали Фрэнк Найт, Джейкоб Вайнер и Генри Саймонс, тоже сыграла роль в формировании неолиберализма, но большинство ранних неолибералов были всё же европоцентричными.

Вторая фаза неолиберализма длилась с 1950 г. вплоть до кульминации политики свободного рынка при Тэтчер и Рейгане в 1980-х годах. Почти весь тот период, когда «либерализм»Нового курса и английская социальная демократия находились в зените, когда торжествовали неокейнсианские рецепты экономической политики, обернулся для неолибералов, на первый взгляд, тощими годами. Если не считать Германию, в 1950–1960-х годах они не имели реальных политических успехов. Но зато неолиберализм консолидировался идейно и мужал политически. Он превращался в узнаваемое идейное направление и политическое движение. Группа теоретиков, исследователей, бизнесменов и политиков приобретала все большую уверенность в себе, оттачивала выверенную программу рыночных рекомендаций и выдвигала её на первый план. Любопытно, что именно в этот период пропагандисты неолиберализма стали не так часто употреблять сам термин «неолиберализм». Это было довольно странное время, потому что именно тогда американские теоретики неолиберализма всё чаще применяли это понятие к таким сферам, как отраслевая организация, денежная политика и регулирование. Но причина, возможно, в том, что в американском контексте этот термин в то время не имел значительной смысловой нагрузки.

Особенностью позиции чикагской школы была «методология позитивной экономики», из которой потом возникли фридменовское возрождение монетаризма и стиглеровская теория захвата регуляторов регулируемыми. Этому эмпирическому уклону сопутствовали новые теории и исследовательские проекты; эти разработки были осуществлены в 1950-х — 1960-х годах при финансовом содействии заинтересованных деловых кругов, и в них отмечалось, что монополия по природе своей сравнительно безвредна, а крупные корпорации играют положительную роль. Чикагская школа считала, что гораздо более опасным проявлением монополизма является власть, присвоенная профсоюзами. Однако мнение чикагской школы резко контрастировало с позицией европейского неолиберализма и даже с позицией таких её собственных предшественников, как Фрэнк Найт, Джекоб Вайнер и особенно Генри Саймонс. Немецкие ордолибералы, например, всегда придавали большое значение энергичной антимонопольной политике. Наряду с прикладными разработками чикагские экономисты поднимались и на более высокий уровень. В полемической книге Фридмена «Капитализм и свобода» (1962) — Филипп Мировски и Роб Ван Хорн назвали её «Американской «Дорогой к рабству»» [7]— рынок предстаёт как совокупность средств, доставляющих и социальные блага, и цели, т.е. саму хорошую жизнь.