Юрий Мухин - Народ без элиты

Но тогда возникает вопрос: по какой формальной причине интеллигенты отказывают в интеллигентности претенденту, если признаки интеллигентности налицо, а свой паразитизм и отказ служить народу интеллигенты тщательно скрывают от посторонних?

Тогда такому претенденту отказывают по причине «неподходящей духовности». Что под этой «духовностью» имеется в виду, интеллигент тем более объяснить не сможет, — в его понимании это нечто такое, что есть у каждого интеллигента и что может понять и оценить только интеллигент. Мало этого, интеллигентская духовность — это нечто такое, что «нужно десять поколений интеллигентов, чтобы это в интеллигенте воспитать».

Понятное дело, что такое балабольство интеллигентов коробило умных людей, скажем, философ Л.Н. Гумилёв, который формально мог бы быть интеллигентом, на вопрос об этом возмутился: «Боже меня сохрани! Нынешняя интеллигенция — это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия… Я не интеллигент, у меня профессия есть!»

Вообще-то, понятно, что интеллигенты — это достаточно гнусный класс паразитирующих животных в человеческом обществе, посему возникает вопрос: а почему же тогда так много претендентов стремится быть интеллигентами, почему когда эти бездельники примут претендента к себе в компанию, то это почётнее государственной награды?

Потому, что у интеллигентов в руках органы формирования общественного мнения, потому, что пишущая и болтающая братия — это главные интеллигенты, и именно посредством интеллигентов СМИ в обществе создаётся мнение, что интеллигент — это не паразит, а нечто такое! Ну просто очень! Супер-пупер!

Попробуйте сказать, что эти ведущие ТВ, та же Собчак или Соловьёв, — это паразиты, они же возмутятся: как так? Они же делают бла-бла-бла, а это же работа!

А они за результаты этой своей работы — за нынешнее униженное состояние России — отвечают? Да они и представить себе не могут, что должны отвечать за свою болтовню массам.

И само по себе то, что они делают, повторю, — это не работа. Это развлечение.

Что в итоге?

Русские цари допустили ошибку, сделав в России легальным паразитизм, — сделав законной жизнь на шее народа без взаимного принесения народу пользы. Такая жизнь стала идеалом для тупых и ленивых, однако в глазах остальных людей этим тупым и ленивым требовалось какое-то оправдание своего паразитизма или полупаразитизма. И пользуясь тем, что в СМИ ринулись именно такие люди, эти ленивые и глупые особи из дворян или из вошедших в элиту лиц иных сословий, получили статус неких особо духовных и очень образованных лиц. А поскольку в русском языке все понятия для описания ума и духовности имеют чёткие определения, то эти лица начали сами себя называть малоподходящим для них иностранным словом «интеллигент». Во втором издании словаря В. Даля» (1881 год) слову «интеллигенция» даётся определение как «разумной, образованной, умственно развитой части жителей». Но это так Далю хотелось бы.

А на самом деле интеллигенция — это класс организмов, имеющих целью своей жизни паразитизм. И смысл интеллигентности именно в паразитизме.

Взялся пролистать «Мои воспоминания» А.А. Фета, того самого, который: «Я пришёл к тебе с приветом…» — искал в мемуарах рассказы о его трудах на сельскохозяйственном поприще царской России, поскольку Фет во второй половине жизни был помещиком. Но на полутора тысячах просмотренных станиц его мемуаров интересуемого так и не нашёл. Впрочем, за исключением пары достойных обсуждения случаев вообще ничего не нашёл — сочинение крайне неинтересное, как, впрочем, неинтересна и сама жизнь интеллигенции. Воспоминания Афанасия Фета на три четверти — это цитирование личных писем российской интеллигенции по бытовым вопросам — воспоминания ни о чём. И хотя уже редактор этих воспоминаний отмечает, что Фет и эти письма подделывал для своих мемуаров, чтобы интереснее было, но я всё равно бросил их просматривать, и не из-за подделки Фетом, а из-за нудности.

Вообще-то я люблю читать о быте в прошлые времена, но Фет так исхитрился написать свои мемуары, что практически отсутствует фактическая сторона дела: нет ни цен, ни весов, ни размеров — ничего из того, по чему можно было бы образно представить себе вспоминаемое Фетом, а он вспоминает лет за 30 своей жизни. Сугубо общие описания!