Александр Казаков - Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

Получив благодаря продуманным и системным стратегическим маневрам необходимое для сосредоточения и создания «зонтика безопасности» время, Путин в 2018 году объявил, что Россия не просто восстановила поколебленный Соединенными Штатами паритет, но и получила стратегическое преимущество. Однако у любой настоящей большой стратегии есть еще и предельный замысел (или общественный идеал), превосходящий все текущие обстоятельства. Значит, надо ответить на вопрос: каков этот общественный идеал, этот замысел у Путина? И исходя из этого — как Россия может распорядиться своим стратегическим преимуществом?

Начну излагать свой вариант ответа с неожиданной на первый взгляд стороны. Путин является сторонником христианской политики — вот так, без кавычек — в том смысле, как о ней писали русские религиозные и политические философы, в частности Семен Франк. Поэтому начиная с Мюнхенской речи Путин призывает «партнеров» умерить свой национальный эгоизм и «признать подчиненность международных отношений началам правды и права» [240] Франк С. Л . Свет во тьме. Опыт христианской этики и социальной философии. Париж, 1949. С. 396. . Да что там речи — в официальной Концепции внешней политики России (2016) записано: «Подлинное объединение усилий международного сообщества требует формирования ценностной основы совместных действий, опоры на общий духовно-нравственный знаменатель, который всегда существовал у основных мировых религий, включая такие принципы и понятия, как стремление к миру и справедливости, достоинство, свобода и ответственность, честность, милосердия и трудолюбие». Как видите, Путин предлагает в международных отношениях, во-первых, руководствоваться нравственными принципами, а во-вторых — призывает объединиться на основе традиционных, в основе своей религиозных, ценностей. И нельзя сказать, что призыв Путина не услышан. Россия постепенно начинает представать консервативным, традиционалистским «центром сборки» для самых разных — временных и постоянных, ситуативных и полноформатных, «мягких» сетевых и «жестких» интеграционных — союзов, основой согласия в которых являются именно традиционные ценности. Может быть, именно поэтому Путину легче строить такие союзы с государствами Востока, Юга и даже Латинской Америки и Африки (БРИКС), чем с европейскими и североамериканскими государствами, элиты которых давно живут в состоянии постмодерна, постправды и даже постнравственности — по ту сторону добра и зла. В то время как Путин и большинство его союзников уверены, что ответ на вопрос «Что такое хорошо и что такое плохо?» по-прежнему актуален для международных отношений так же, как для воспитания молодежи.

Продвижение нравственных принципов в международной политике делает естественной целью для Путина достижение и сохранение мира, причем не только в России, но и на всем земном шаре. В третий раз в этом сборнике повторю, что Путин не воинственный человек, в этом смысле он настоящий сын своего народа. Просто напомню замечательную и в свое время знаменитую песню «Хотят ли русские войны? Спросите вы у тишины…» На протяжении всей своей истории — за редкими исключениями — Россия вела либо оборонительные войны, либо войны за справедливость. Однако достижение и сохранение мира во всем мире в нынешние времена представляется задачей как раз предельной, превосходящей все текущие обстоятельства. Напомню, что после Второй мировой войны условием, позволившим на несколько десятилетий избежать большой войны, был паритет между СССР и США. После крушения СССР Соединенные Штаты вместо того, чтобы попытаться создать единую международную систему равной безопасности для всех, решили, что они сами в качестве мирового жандарма лучше справятся с ролью регулировщика. Остается констатировать, что у них не получилось. Как часто бывало в истории, американская империя не сумела вовремя остановиться в своей экспансии и в результате, с одной стороны, надорвалась, а с другой — натолкнулась сначала на глухое, а потом и на открытое сопротивление со стороны большей части мира. Процесс саморазрушения Pax Americana мы наблюдаем прямо сейчас. И нынешний президент США Дональд Трамп с этим согласен и готов «вернуть Америку домой» и снять с нее обязательства мирового жандарма.

На смену единственному гегемону идет система многополярности, которая в России была провозглашена еще в конце 90-х годов при правительстве Евгения Примакова. Мы по определению считаем, что по сравнению с Pax Americana многополярность лучше. Однако давайте зададимся вопросом: сделает ли такая сложная, нелинейная саморегулирующаяся система с несколькими полюсами мир более безопасным? Сможет ли она остановить надвигающуюся анархию в международных делах, о которой в 2019 году пишут авторы доклада Валдайского клуба и с которыми полемизирует Путин? Я считаю, что это возможно только при условии, если эти новые и старые полюсы смогут заключить между собой (возможно, на платформе Совбеза ООН) такое обязывающее соглашение, которое либо исключит накладывающиеся, пересекающиеся интересы, служащие источниками конфликтов, либо заранее создадут механизм урегулирования таких конфликтных ситуаций. И все это в рамках сложной многополярной системы.