Аркадий Мамонтов - Следы империи. Кто мы — русские?

В 1891 году, в связи с жестоким неурожаем, охватившим юг России и Поволжье, во многих губерниях Российской империи начался город. В Америке филантропом У. Эдгаром была организована массовая кампания агитации в помощь голодающим. Характерно, что велась она под лозунгом о необходимости отплатить России добром за поддержку, оказанную в годы Гражданской войны в США. Общественность самых разных американских городов и штатов снаряжала корабли с продовольствием, отправлявшиеся в российские порты. Собирались и внушительные денежные средства. Продукты, поступившие из-за океана, развозились по бедствующим русским селам.

Известный маринист И. К. Айвазовский в 1892 году запечатлел эти события на двух выразительных полотнах: «Корабль помощи» и «Раздача продовольствия», потому что он был свидетелем происходящего.

Наследник престола Николай Александрович тогда заявил: «Мы все глубоко тронуты тем, что к нам из Америки приходят корабли, полные продовольствия» . А в резолюции, подготовленной видными представителями российской общественности, говорилось: «Посылая хлеб русским людям в годину лишений и нужды, Соединенные Штаты Америки проявляют наиболее волнующий пример братских чувств».

Так что же или кто разрушил эти братские отношения?

В конце XIX — начале XX веков в Америке жил один очень любознательный человек, журналист и путешественник, Джордж Кеннан. В 1885 году он отправился в Сибирь, желая познакомиться с русской системой уголовных наказаний. Там он свел знакомство со многими ссыльными революционерами, которые поведали ему об ужасах царской каторги и переубедили его, сказав ему, что царская власть в России — сущий ужас. Вернувшись в США, Кеннан развернул широкую кампанию по разоблачению тирании, царящей в России. Причем делал он это с применением эффектов из арсенала только нарождающегося шоу-бизнеса. Прослушав одно из его выступлений, Марк Твен воскликнул:

«Если такое правительство невозможно свергнуть кроме как с помощью динамита, что же, возблагодарим Господа Бога за динамит».

Петр Сергеевич Боткин, русский дипломат, тогда секретарь русской миссии в Вашингтоне, в своих воспоминаниях писал:

«В то время в Америке появился Джордж Кеннан. Он рассказывал, что приехал из Сибири, привез с собой ценные материалы для доказательства бесчеловечности русских властей и несостоятельности государственного строя в России.

Кеннан начал с того, что помещал в газетах и журналах сенсационные статьи о жизни каторжников в Сибири. Затем он стал разъезжать по Америке и читать лекции: выходил на сцену в кандалах, одевался каторжником, посредством волшебного фонаря показывал разные ужасы и плел невероятную чепуху на Россию.

— Что вы на это скажете? — спросил меня однажды Рузвельт.

— Скажу, во-первых, что 90 процентов того, что говорит этот человек — сплошной вздор, а во-вторых, что он сам не верит тому, что брешет, но делает так по заказу.

— Возможно, но верно во всяком случае то, что эта пропаганда сильно подрывает популярность и расположение американцев к России и русским».

Результатом активности Кеннана стало образование обществ «друзей русской свободы». Эти «друзья» стремились оказывать всяческую поддержку тем, кто жаждал свержения самодержавия. Но вот парадокс: когда оно пало, тот же Кеннан резко и негативно оценил большевистскую власть, заявив, что у нее нет знаний, опыта и образования для того, чтобы успешно разобраться с огромными проблемами, назревшими после свержения царя.

Возможно, Кеннан был самой яркой фигурой антирусской волны, поднявшейся в конце XIX века в США. Но он не был одинок. В этот период в Америке появились мигранты из Российской империи, среди которых были представители некоторых народов, недовольных своей участью при царской власти, в частности, евреи и поляки, а также революционеры всех мастей. Они активно подогревали нарождающееся в США представление о мессианской роли, уготованной Америке, о том, что она должна нести факел свободы, когда сочтет нужным, и поджигать то, что ей кажется несоответствующим принципам равенства и демократии.

Характерно, что эта перемена в общественном мнении полностью совпадала с новыми целями американской элиты, а она начала переходить к политике планетарной экспансии. США определили тихоокеанский регион как свою зону интереса. В 1886 году Конгресс провел слушание на тему о будущей стратегии в этой зоне, выводы были однозначными: из всех тихоокеанских стран только Российская империя потенциально может угрожать интересам США.