Гаэтано Моска - Теорика правительств и парламентарное правление

Этот особый класс людей формирует из себя правительство, а правительство полностью состоит из них. Этот организм, который столько делает, столько может и представляется столь внушительным для всех, по существу, в обычных условиях включает в себя, поддерживается, допускается лишь небольшим числом людей. Массы, большинство, и это истинно, ему предоставляют средства, позволяющие правительству утверждать себя и проводить свою деятельность. Но очень часто массы делают это уже не добровольно, хотя и признают полезность данного института, но принуждаются к этому силой, лишенные возможности её избежать. Секрет этого положения, т. е. невозможности противостоять действию властей, скрывается в двух неоспоримых свойствах социальной природы человека. Первое состоит в том, что превосходство моральных качеств имеет обыкновение превосходить приоритет численности и грубой силы. Второе, более важное и менее очевидное, чем первое, заключается в том, что организованное меньшинство, действующее скоординировано, всегда одерживает верх над дезорганизованным большинством, не обладающим ни волей, ни стимулом к действию, ни совместной деятельностью.

Итак, существовали бароны, клир, консулы средневековых корпораций, бюрократия и придворная знать в прошлом веке, служащие и так называемые представители народа сегодня, мандарины в Китае, чины в России, даймиосы и самураи в Японии, крупные собственники и капиталисты в Англии, политики в Соединенных Штатах – во всех местах и во все времена, всё, что касается управления, предписаний, отправления власти, влечет за собой командование и ответственность, всегда является принадлежностью особого класса. Верно, элементы его формирования могут весьма значительно варьироваться в зависимости от времени и страны, но каким бы образом этот класс не был составлен, он всегда будет представлять собой перед массой управляемых внушительное, хотя и незначительное меньшинство. С этого момента и в последующем, данный особый класс, мы будем именовать классом политическим.

III. Существенная часть правительства состоит полностью в организации политического класса, поэтому если бы можно было составить по-настоящему научную классификацию правительств, то её следовало бы основывать с учётом наиболее важных характеристик, по которым подразделяются разные типы политических классов. Если же отличия в их организации таковы, что не допускают классификации, то в любом случае, даже если её невозможно составить, остаётся вполне определённым, что критерии, если и не классификации, то изучения правительств, всегда остаются теми, которые мы можем вывести из исследования различных политических классов. Тщательно изучая их природу, их способ действия, важнейшие характеристики, по которым они различаются, мы без сомнения обнаружим разные критерии, которые должны учитываться, если мы хотим изучать политические организмы в их самой глубокой сущности.

IV. Способ, которым формируются, или лучше, были сформированы в период примитивного социального соединения различные политические классы, мы в общем не знаем. До сих пор в отношении первого этапа история нам мало помогает. Мы можем в весьма несовершенном виде проследить этот первый соединительный период только по двум эпохам, относительно недалёким от нас, у народов, тесно связанных с нами, можно сказать, у наших отцов. Мы намерены говорить о первом периоде образования греко-римского государства и о воссоздании унитарного государства, имевшего место в конце средневековья. Из этих двух единственных случаев мы едва ли извлечём некие общие теории. То, что можно решительно подчеркнуть, основываясь не только на этих данных, но и из других несовершенных сведениях, это то, что грубая сила, необходимость, больше, чем соображения человеческого разума или спонтанные акты воли, явились подлинными факторами объединения людей в многочисленные общества. Можно быть уверенным в том, что социальная общность достигается поэтапно, таким образом, что люди из состояния анархического и разобщенного сначала соединяются в небольшие сообщества, а потом они сливаются в сообщество большое. Большой социальный агрегат всегда является результатом серии соединении мелких агрегатов. Постоянным фактом является то, что при распаде по какой-либо причине большого социального агрегата, маленькие примитивные агрегаты, его сформировавшие, имеют тенденцию вновь обнаруживаться. В особенности это происходит, когда черты их древней автономии ещё не пропали.