Оливер Стоун - Интервью с Владимиром Путиным

О. С.: Сенатор Маккейн, например, вчера или сегодня предложил налагать вето, сенатское вето на любое ослабление санкций Трампом — заранее.

В. П.: Вы знаете, в Соединенных Штатах много таких, как сенатор Маккейн. К сожалению. Не так уж и много, но есть такие. На самом деле он мне даже немножко симпатичен. Да-да-да!

О. С.: ( Смеется.) Окей.

В. П.: Я не шучу. Он симпатичен мне своим патриотизмом. И последовательностью в защите интересов своей страны. В Древнем Риме был такой Марк Порций Старший, который все свои речи заканчивал, с чего бы ни начинал, одним и тем же: «И все-таки я считаю, что Карфаген должен быть разрушен». Римляне имели основания быть недовольными Ганнибалом, который подошел к Риму однажды в ходе Пунических войн на 70 миль. Мы никогда с Соединенными Штатами не были в такой конфронтации, как римляне с Карфагеном. В конечном итоге Рим победил. Чем все закончили, известно: Ганнибал покончил жизнь самоубийством, а Рим через 400 с лишним лет погиб под ударами варваров. Из этого можно сделать определенные выводы: если бы они не боролись друг с другом, а договаривались, в том числе о борьбе с общими угрозами, один не покончил бы жизнь самоубийством и другие продолжили бы существование. Люди с такими убеждениями, как сенатор, которого вы упомянули, живут прошлым и не хотят взглянуть в будущее, не хотят понять, как быстро меняется мир. Они не видят реальных угроз и не могут переступить через свое прошлое, а оно все время тащит их за собой назад.

Мы, наоборот, поддерживали борьбу Соединенных Штатов за независимость. Мы были их союзниками в Первой мировой войне, во Второй мировой войне. Сейчас у нас общая угроза, связанная с мировым терроризмом, с бедностью во всем мире, с деградацией окружающей среды, которая реально угрожает всему человечеству. В конце концов, мы накопили столько ядерного оружия, что это тоже стало угрозой для всего мира. Нам бы не мешало немножко об этом подумать. Нам есть над чем работать.

О. С.: Россию сейчас обвиняют в грандиозном вероломстве. Это главное обвинение, и средства массовой информации повторяют и повторяют его. Похоже, что оно уже вошло в лексикон в Соединенных Штатах — его воспринимают как нечто само собой разумеющееся. Вы можете говорить, что Россия вмешивалась в выборы, а многие утверждают, что Трамп в кармане у Кремля и что у него долг перед Кремлем. Вы понимаете, к чему это ведет. Это делает невозможной перестройку отношений с Россией. Мистеру Трампу придется очень нелегко, если он действительно собирается сделать это, перезагрузить отношения.

В. П.: Я уже сказал и могу повторить. Наше влияние на результаты выборов в Соединенных Штатах — это ложь. Делается это сегодня по нескольким причинам: подорвать легитимность президента Трампа, создать условия, препятствующие нормализации отношений, и просто получить дополнительные инструменты для внутриполитической борьбы. Российско-американские отношения в этом контексте — просто инструмент внутриполитической борьбы в США.

О. С.: Но многие люди разочарованы, я могу сказать это по разговорам с теми в Америке, кто признает, что обвинение во вмешательстве — это чушь. Многие соглашаются с Джулианом Ассанжем из WikiLeaks, который говорит, что утечки из Национального комитета Демократической партии связаны с негосударственным источником. И он клянется, что его данные надежны. Насколько я знаю, он был предельно честен в своих методах с момента создания WikiLeaks в 2006 году. Это прелюдия, а теперь я задам вопрос. Многие американцы разочарованы тем, что Россия не предпринимает реальных усилий, более серьезных усилий для своей защиты, например не возьмет этот 25-страничный отчет, не разберет его по косточкам, не выставит напоказ все неточности и не ответит на выдвигаемые им обвинения. Почему вы не делаете этого?

В. П.: Вы знаете, это внутриполитическая американская возня. Нам не хочется туда влезать. А то, что многие в Америке считают, что это чушь, мы знаем, нас это радует. Тем не менее есть люди, которые продвигают эту идею, как я уже сказал, как инструмент внутриполитической борьбы в США, и наши опровержения их не остановят. Они только используют эти опровержения для продолжения борьбы теми же средствами. Мы эти уловки знаем.

О. С.: Все выглядит так, что если бы вы знали их уловки, то могли бы сделать некое заявление о кибервойне и показать, почему это невозможно, почему должен остаться след. А Россию, похоже, мало заботит защита от этих обвинений. В нее швыряют одно обвинение за другим, а она смотрит на них как на обычное дело.