Михаил Лобанов: Оболганная империя

Да, поистине, какова нынешняя власть, такова ее идеология, таковы кадры ее. Злобные, мстительные, человеконенавистнические. Но я доволен, что проявилось это отчасти через нападки на мою давнюю статью.

Только что прочитал книгу Ю. А. Жданова "Взгляд в прошлое" ("Феникс", 2004 г.). Автор - сын известного государственного деятеля А. А. Жданова, зять И. В. Сталина, в конце сороковых - начале пятидесятых годов зав. отделом науки ЦК партии. В отличие от А. Яковлева он не отрекся от своих партийных убеждений, от социализма, не принимает лжи и насилия либералов-"демократов", разрушителей великого государства, ублюдочных идеологов "золотого тельца", торговцев Россией. С достоинством защищает он честь своего отца, стойкого государственника А. А. Жданова, имя которого с "перестройкой" стало объектом ненависти и оголтелой клеветы "демократов", поддерживаемой Горбачевым (о чем с любопытными подробностями рассказывает автор).

И вместе с тем Ю. Жданов счел нужным включить в свою книгу статью, написанную им в 60-е годы, ныне звучащую уж совсем архаично, в духе упрощенного социологизма. Ну что могут сказать современному читателю рассуждения вроде: "И не возьмут в толк наши товарищи, что волюнтаризм, бонапартизм, цезаризм, против которых они ополчаются, есть прямое порождение условий, психологии мелкого производителя - крестьянина, в первую очередь". В своей статье Ю. Жданов полемизирует со мной в связи с моими печатными выступлениями о "Войне и мире". (Тогда, в 1969 году, исполнилось сто лет со времени выхода толстовского романа в свет.) Вот некоторые пункты этой полемики: "Поиски народной правды, поиски путей к народу, свойственные Пьеру, М. Лобанов пытается интерпретировать весьма своеобразно: "Жизнь простых людей, - пишет он, - дала русским философам богатый материал для того вывода, который, в отличие от рационалистической рассудочности, утверждает целесообразность человеческого бытия в цельности его духа и поведения...". После этой цитаты автор заключает, что такая философия "отнюдь не линия Радищева, Герцена, Чернышевского, Плеханова, а нечто другое, недосказанное и уводящее мысль куда-то в сторону славянофилов...". Вот уж поистине магия слов, имен. Но ведь главное-то у меня - "жизнь простых людей", народный характер - именно в цельности его, целесообразности его бытия, и это было "актуально" не только во времена Толстого, но и тогда, в шестидесятые годы теперь уже прошлого столетия ("деревенская" литература). Да и сейчас: если как-то удерживается от окончательного "расползания" общественная ткань, то во многом благодаря уравновешивающему, стабилизирующему фактору "жизни простых людей" с их здоровой моралью, трудовыми, семейными заботами, если хотите, инстинктом государственности. Я думаю, что это реальное содержание куда важнее для нашего времени, чем перечисление фамилий философов-революционеров.

Второй пункт. Видя высшее достижение русской философии в рационализме, признавая исключительно только рационализм, более того - только сугубо рационалистический путь России, Ю. Жданов бичует меня за недооценку заслуг русского просветителя, последователя Вольтера В. Попугаева с его изречениями вроде "просвещение есть солнцев луч во мраке". В качестве неуместного противопоставления критик приводит мои слова, что когда над Родиной нависла опасность, то "решали дело не умствующие теории, не отвлеченный "солнцев луч", а дух армии, народное чувство". Я говорю о реальности - что происходило в России в 1812 году и что ее спасало: не вольтерьянство, наводнившее страну в XVIII веке, накануне наполеоновского нашествия, а именно дух армии, народное чувство (что и показано в "Войне и мире"), а мой оппонент токует свое: ах, рационализм! ах, просветители! "Откуда это озлобление против "умствований", французского и русского просвещения? М. Лобанов писал и так: "Теоретики могут рассуждать о "концепциях", "системах" и т. д., но им не дано прикоснуться к тому первородному, где зарождаются нервные узлы нравственного бытия и откуда исходит мощь творческого духа". Все это, по словам моего критика, заставляет вспомнить "Вехи", Достоевского.

Третий пункт. "Наконец, что за тенденция в сторону обскурантизма?! М. Лобанов пишет о нравственной силе русского народа, непонятной "для привычного европейского представления"... Не вариация ли это на давно забытый мотив: умом Россию не понять?..". В отличие от Ю. Жданова, я полагаю, что этот "мотив" еще не забыт. Недаром нынешние погромщики России злобствуют, дивятся, почему "эта страна", ее народ не хотят принять "рыночного рая", вбежать в царство демократии и мировой цивилизации.