Александр Дугин - Тамплеры Пролетариата

Весь диалог крайне важен. Большевик Андрон, встретив брата, говорит ему:

" — Конец вашему свету!… Мир весь — наш, трудящихся, которые, пролетаристы. В вы — смерды, дармоеды и тля. За кого ты теперь?.. Говори. А я скажу тебе сам, как тебе, скоро всем вам — и тебе — красная смерть. Но ежели перейдешь к нам — помилуем…

— Да ведь я же ваш, брат Андрон… — заюлил чернец… — Одному Тьмяному все служим… Сообща всем миром владеть будем… Только — через русского бога — Тьмяного… Нет бога, равного ему! Скоро весь мир уверует в него! Планета будет наша! У нас есть союз… (…) Хо-хо! Шар земной будет — одна сплошная держава! А во главе — русские… Ты разве не слыхал про союз шара земного? Это ж — наш русский союз!.. Дух живет, где хощет…"

В данном случае Вячеслав намекает на существование секретной крайне правой организации гностического толка и подчеркивает ее связь с Россией. (Вспомним специалиста по альбигойской ереси полковника СС Отто Рана; его катарские книги указывались в перечне необходимых для изучения в войсках СС; французский историк Жан-Мишель Анжебер в своей книге "Гитлер и традиция катаров" вообще утверждает, что влияние альбигойской гностической мысли на национал-социализм было решающим). Это становится еще более ясным из других слов Вячеслава: "Мы уловили ужо Европу, теперь черед — за Америкой. А почему? Потому — Тьмяному поклонилась Европа… Русскому богу скрытых сил и наслаждений, богу жизни, а не смерти… А Восток давно уже наш… Там Дракон и Магомет — суть ипостаси Тьмяного…" Фраза "Тьмяному поклонилась Европа" забегает вперед на 20 лет, так как книга Отто Рана "Двор Люцифера" (она-то и была рекомендована для обязательного изучения в СС Гиммлером и Вилигутом-Вайстором) появилась только в 1935 году.

Далее следует ключевой пассаж, являющийся осью национал-большевизма:

"И вы, пролетаристы, не осознавая того, поклонились Тьмяному — материи. Так о чем же спор?"

Тьмяной, бог крови и жизни, объединяет крайне правых и крайне левых в едином фронте против остывшей либеральной цивилизации. К такому же выводу пришли немецкие консервативные революционеры 20-30-х годов и русские евразийцы. Но Андрон явно воспринимает все как провокацию. Его мировоззрение, несмотря на всю глубину вовлеченности в гностический парадокс, остается обусловленным моралистическим дуализмом. Поэтому он не понимает головокружительной глубины, предлагаемого "черным братом" альянса. И долбит свое:

"— Богатеев предавать красной смерти, и русских, и прочих!… - гукал Андрон, тряся красной бородой. — А вы, тля, прихлебатели богатеев, — своего же брата… — Отнюдь! Наградить бедноту! Только сперва — русскую бедноту, потому как бог — русский, а не чей иной… Американская беднота сама о себе промыслит… и прочая европейская. Пойми голова! Тут не один хлеб, тут глубина глубин… Свобода, какой не ведал человек от начала мира… Што хлеб?.. Набил брюхо, — а от скуки — издох.." Вячеслав в емких терминах высказывает здесь сущность национал-большевистской идеологии ("сперва — русскую бедноту" и "набил брюхо, — а от скуки — издох").

Андрон все равно упорствует:

"— Не миновать тебе красной смерти, пес, с твоими русскими костоглотами…

— Договор крови — идет?

— Какой договор крови?

— А вот: отдадим всю власть пролетаристам, фабрики, заводы… Мужикам — землю, — только чтоб предавать красной смерти не русских, а иных прочих… Передай это вашим комитетчикам… Согласятся — мирный договор на крови… Не согласятся — кровь за кровь, до седьмого колена… месть на истребление! Но ежели ты уладишь все — министром сделаем… Простой водовоз в министрах — это и будет первый пункт мирного договора… А дальше, шаг за шагом — бедноту наверх, а богатеев — вниз. Сделать это бате — как пить дать. И там и восток, и запад, небо и земля, подземная Америка — весь земной шар во власти русских… то бишь русского бога, Тьмяного. Избавление миру! Свадьба без меры, без предела!"

Тупой Андрон все свое повторяет:

"Жди избавленья от псов."

На это символическое замечание, сакральный смысл которого ускользает от самого говорящего ("псы" обозначают "водителей душ", магических сущностей границ, которые позволяют избранным пройти через критическую точку бытия — зимнее солнцестояние духа), Вячеслав дает гениальный по краткости и судьбоносности ответ, чье своевременное понимание и расшифровка могли бы кардинально изменить ход русской истории:

"— ЖДИ."

Действительно, этого вполне можно было бы ждать, более того, только это и могло бы принести "избавление миру", дать "свадьбу без меры".