А. Уткин - Правда об Ираке или Битва в Месопотамии

К дню Благодарения в 2003 г. президент Буш решил навестить действующую армию. Шестьсот человек присутствовали на праздничном ужине. Буш был в пуленепробиваемом жилете. Бремер сказал, что не будет поздравлять присутствующих, поскольку это прерогатива самого старшего по званию. Все в огромном зале недоуменно оглядывались. Пока в центре зала не появился президент США.

Буш думал о перевыборах. Но все окружающие всерьез размышляли о долгой зиме, в которую попала самая мощная армия мира, представляющая самую богатую и развитую мировую державу. Генерал Майерс считал эти первые восемь месяцев оккупации Ирака «относительно спокойными». Это говорит в основном о том, что Майерс не был в Ираке. Иначе его затронул бы скандал, разразившийся в январе 2004 г. в тюрьме Абу-Грейб, старой крепости Хусейна.

Райс все более антагонизировала Рамсфелда. Мир обратился к Гуантанамо и другим американским тюрьмам, курируемым Пентагоном. На заседании Комитета национальной безопасности Райс начала читать весьма долгое описание военных тюрем. Рамсфелд делал вид, что его это не касается. Наконец, президент спросил его прямо в лицо: «Дон, что ты думаешь обо всем этом?» Рамсфелд: «Что речь идет о плохих ребятах. Но я не адвокат». Присутствующие были более всего удивлены защитой, которую президент предоставил Рамсфелду в обстоятельствах явной виновности последнего.

Один из пойманных около Тикрита военнопленных сказал, что он может указать на гораздо более важную фигуру.

14 декабря 2003 г. на ночном столе у Бремера зазвенел телефон – генерал Эбизаид: «Мы поймали Хусейна». Он по-английски назвал себя именно так. Если Саддам Хусейн был военнопленным коалиции, Женевская конвенция запрещала американцам показывать его в состоянии задержания – это можно было делать только на борту американского военного корабля. Но ликующим американцам было не до конвенции.

В 9 часов утра Бремер позвонил Конди Райт: «Нет сомнений в том, что мы захватили Саддама Хусейна». – «Пойду разбужу президента. Ему это будет интересно».

Во время холодного заката американский вертолет приземлился у ничем не примечательного здания, окруженного колючей проволокой. У ворот стояла военная полиция. Генерал Санчес и его охрана провели прибывших через десятиметровый коридор. Четверо членов Временного комитета едва разместились в небольшой комнате. Саддам спокойно сидел на стуле и смотрел на вошедших. Саддам поднял глаза: «Кто здесь проклинает меня? Предатель, который пришел с американцами?» Начался процесс, конец которому пришел в самом завершении 2006 года, когда Саддам Хусейн был повешен.

В январе 2004 г. генерал Эбизаид явился к Тенету – вызревал их союз против Рамсфелда. Генерал был в недоумении от защиты, предоставленной Бушем министру обороны. «Мир далеко не такой розовый, каким его представляет Рамсфелд. Эти люди должны позволить мне выиграть войну». Эти люди не понимают, что драконовские меры против баасистов имеют эффект бумеранга. «Мы рубим бесчисленные головы гидры, но никак не подберемся к ее телу». Что касается Бремера, то Эбизаид сказал, что он «не может даже разговаривать». Война против суннитов бессмысленна, она может кончиться только со смертью всех суннитов.

Буш продолжал утверждать, что 85 процентов Ирака замирены, но 15 процентов ведут яростную отчаянную войну. Секретная информация говорила президенту, что в январе 2004 г. имело место 800 нападений на американских военных – держался декабрьский уровень. Ему предстояло выступить с посланием «О состоянии страны», но теперь президент говорил о «сопутствующем массовому поражению оружии». Тенет упросил Кэя молчать о своем уходе до президентского послания. Но во встречах с видными сенаторами Кэй прямо говорил: «Перестаньте болтать об ОМП. Его нет и найти его невозможно». 23 января 2004 г. Кэй ушел в отставку. Корреспондент агенства Ройтерс узнал номер его домашнего телефона и услышал давно ожидаемое: «Я не думаю, что ОМП существуют в Ираке. В 1990-е годы Багдад этого оружия не производил».

Несдержанность Кэя разъярила верхушку ЦРУ. Ведь ему обещали пост консультанта, рассчитывая на его сдержанность. Тенет дошел до того, что сказал Пауэллу, что будет держать Кэя в заточении. Но это только подстегнуло Кэя во время слушаний по его делу перед сенатским комитетом по вооруженным силам: «Мы все были неправы и я конечно же включаю в это число себя... Поражения нужно признавать». На следующий день, в половине одиннадцатого утра раздался звонок: президент приглашает Кэя на ланч. За полтора часа Кэй привел себя в порядок и прибыл в Белый дом. За столом помимо президента сидели Чейни, Райс и Энди Кард.