Array Array - Конец истории и последний человек

Прочтение Гегеля, подчеркивающее недетерминистские аспекты его системы, см. Terry Pinkard, Hegels Dialectic: The Expansion of Possibility (Philadelphia: Themple University Press, 1988).

Hegel (1956). Р. 318-323

"Историцизм" в этом смысле следует отличать от использования этого термина Карлом Поппером в "Нищете историцизма" и других работах. Со своим обычным отсутствием проницательности Поппер идентифицирует историцизм как претензию на умение предсказывать будущее по историческому прошлому, и в этом смысле такой философ, как Платон, верящий в существование неменяющихся глубинных основ человеческой природы, оказывается таким же "историцистом", как Гегель.

Это исключение составлял Руссо, у которого во "Втором дискурсе" представлено историческое описание человека, природа желаний которого со временем меняется в корне.

Это означает среди прочего, что люди не полностью подчиняются законам физики, управляющим всей остальной природой. Сейчас, наоборот, большинство современных общественных наук строятся на предположении, что изучение человека может быть встроено в изучение природы, поскольку суть человека не отличается от сути природы. Быть может, это допущение и является причиной того, что социальная наука не может утвердить еебя как широко признанная "наука".

См. рассуждения Гегеля об изменчивой природе желаний в абзацах 190—195 "Философии права".

Гегель о консюмеризме; "То, что англичане называют "комфортом", есть нечто неистощимое и неограниченное. [Другие могут открыть, что то, что вы считаете] комфортом, на самом деле есть дискомфорт, и эти открытия никогда не кончатся. Поэтомунеобходимость еще большего комфорта не возникает непосредственно в вас, она предлагается вам теми, кто надеется получить выгоду от его создания". Курсив наш. "Философия права", добавление к параграфу 191.

Такая интерпретация Маркса стала модной в результате работы Георга Лукача "История и классовое сознание".

По этим вопросам см. Shlomo Avineri, The Social and Political Thoughts of Karl Marx (Cambridge: Cambridge University Press, 1971).

Лекции Кожева в Ecole Pratique приведены в Introduction ? la lecture de Hegel (Paris: Gallimard, 1947), английский перевод Introduction to the Reading of Hegel, перевод James Nichols (New York: Basic books, 1969). Среди учеников Кожева было в последующие годы много прославленных имен: Raymond Queneau, Jacques Lacan, George Bataille, Raymond Aron, Eric Weil, Georges Fessard И Maurice Merleau-Ponty. Полный список см. Michael S. Roth, Knowing and History (Ithaca, N.Y.: Cornell University Press, 1988), pp. 225—227. О Кожеве см. также Barry Cooper, The End of History: An Essay on Modem Hegelianism (Toronto: University of Toronto Press, 1984).

Raymond Aren, Memoirs (New York and London: Holmes and Meier, 1990), pp. 65—66.

Конкретнее: "После этой даты [1806] что произошло? Ничего вообще, подтягивание провинций. Китайская революция была всего лишь введением в Китае кодекса Наполеона". Из интервью в La quinwine literaire, 1—15 июня 1968 года, цитируется у Рота (Roth, 1988), стр. 83.

Кожев, (1947), стр. 436.

Нельзя безоговорочно считать самого Кожева либералом, поскольку он частовысказывал страстное восхищение Сталиным и утверждал, что нет существенной разницы между Соединенными Штатами, Советским Союзом и Китаем пятидесятых годов: "Если американцы кажутся богатыми совето-китайцами, то это потому, что русские и китайцы — это единственные американцы, которые до сих пор бедны, но быстро богатеют". Тем не менее тот же Кожев был верным слугой ЕвропейскогоСообщества и буржуазнойФранциии верил,что "СоединенныеШтатыужедостиглиокончательного этапа марксистского "коммунизма", видя это практически в том, чтобы все члены "бесклассового общества" могли присваивать все, что им кажется хорошим, без необходимости работать для этого больше, чем душа пожелает". Определенно, послевоенные Америка иЕвропареализовали "универсальное признание" полнее,чем сталинская Россия когда бы то ни было. Поэтому Кожева более правдоподобно определить как либерала, чем как сталиниста, Кожев (1945), стр. 436.

Max Betoff, "Two Historians, Arnold Toynbee and Lewis Namier", Encounter 74 (1990): 51—54.

Не существует единого текста, дающего авторитетное определение теории модернизации, и за много лет появилось много вариантов исходного проекта. Помимо работы Daniel Lerner, The Passing of Traditionell Society (Glencoe, I11.: Free Press, 1958), теория модернизации развивалась и в других работах Talcott Parsons, особенно The Structure of Social Action (New York: Mc-Grow-Hill, 1937), и в работах Edward Shils, Towarda General Theory of Action (Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1951) И The Social System (Glencoe, I11.: Free Press, 1951). Сокращенная и относительно доступная версия взглядов Парсонса (Parsons) содержится в его работе "Evolutionary Universals in Society", American Sociological Review 29 (June 1964): 339—357. В этой традиции написаны девять томов, спонсированных американским советом по социологическим исследованиям (American Sociological Research Councii) между 1963 и 1975годами, начиная с Lucian Pye, CommunicationandPoliticalDevelopment (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1963) И Konqaa RaymondGrew, Crises of Political Development in Europe and the United States (Princeton, N.J.: Princeton University Press, 1968). Обзоры истории этой литературы см. в статьях amuel Huntington and Gabriel Almond в сборнике под редакцией Myron Weiner and Samuel Huntington Understanding Political Development (Boston: Little, Brown, 1987), а также Leonard Binder "The Natural History of Development Theory", Comparative Studios m Society and History 28 (l 986); 3-33.