Array Array - Конец истории и последний человек

См. "Государство", книга VII, и "Политика", книга VIII.

По этому вопросу см. Leo Strauss, Thoughts on Machiavelli (Glengoe, I11.: Free Press, 1958), p. 299.

О двух весьма различных точках зрения на прошлые попытки написать Универсальную Историю см. J.B. Bury, The Idea of Progress (New York: Macmillan, 1932) И Robert Nisbet, Social Change and History (Oxford: Oxford University Press, 1969).

Современная практика нумерации годов до и после Рождества Христова, принятая теперь и многими нехристианскими странами, начинается с работы одного из таких христианских историков седьмого века, Исидора Севильского. См. R.G. Collingwood, The Idea of History (New York: Oxford University Press, 1956), pp. 49, 51

Среди других попыток написания универсальной истории в начале нового времени можно назвать Jean Bodin, Louis de Roy, De la vicissitude ou vari?t? des choses en I'univers, веком позже — Bossuet, Discours sur I'histoire universelle (Paris, F. Didot, 1852). CM. Bury, pp. 37-47.

Цитируется в Nisbet (1969), p. 104. CM. TaKxe Bury (1932), p. 104-111.

См. Nisbet (1969), p. 120-121.

Обсуждение эссе Канта см. Collingwood, pp. 98—103, H William Galston, Kant and the Problem of History (Chicago: University of Chicago Press, 1875), особенно стр. 205—268.

"Идея всеобщей Истории с космополитической точки зрения", в издании: Kant I. On history. Indianapolis, 1963. P. 11—13.

Там же, стр. 16.

Кант, "Идея" (1963), стр. 23-26.

Поверхностно-неправильных прочтений Гегеля в эмпиристической или позитивистской традиции — миллионы. Например: "Но что касается Гегеля, я даже не считаю его талантливым. Он совершенно неудобоваримый автор. Как даже его самые страстные апологеты должны признать, стиль его "безусловно скандален". И что касается содержания его работ, превосходны онитолько в одном: в выдающемся отсутствии оригинальности...Заимствованныеидеи иметоды онсзавидной целеустремленностью, хотя без малейших признаков блеска, направил на одно: сражаться противоткрытого обществаитем служить своему хозяину, Фридриху-Вильгельму Прусскому... Вся эта история с Гегелем не стоила бы даже упоминания, если бы не ее пагубные последствия, показывающие, как легко шут может оказаться "творцом истории"" (Карл Поппер, "Открытое общество и его враги"). "Из его метафизики следует, что истинная свобода состоит в повиновении произвольному авторитету, что свобода слова — зло, что абсолютная монархия —добро, что прусское государство есть лучшее из существующих на время написания его работ, что война есть добро, а любая международная организация ради мирного урегулирования споров была бы несчастьем" (Бертран Рассел, "Непопулярные статьи"). Традицию отрицания за Гегелем либерализма продолжает Пол Херст (Paul Hirst): "Ни один внимательный читатель "Философии права" Гегеля не может принять автора за либерала. Политическая теория Гегеля — это точка зрения прусского консерватора, который считает, что политические реформы после поражения под Иеной уже достаточно далеко продвинулись. ("Endism", London Review of Books [November 23. 1989])

Это утверждение можно найти у Галстона (Galston, 1975), р. 261.

Эта цитата взята из записи лекций Гегеля по истории, которая дошла до нас как "Философия истории"; см.: Hegel Y.W.F. The Philosophy of History. N 4., 1956. Р. 17-18.

Ibid.Р.19.

Хорошиекоррективы кобычным взглядамна Гегелякак на авторитариста можно найти у Shlomo Avonery, Hegel's Theoty of Modern State (Cambridge: Cambridge University Press, 1972), и Stephen B. Smith, "What is Recht in Hegel's Philosophy of Richt?", American Political Science Review 83, no. 1 (1989а) 3—18. Вот несколько примеров, как неправильно понимали Гегеля: хотя он действительно поддерживает монархию, его концепция монархии в абзацах 275—286 "Философии права" близка к современному пониманию сути главы государства и вполне совместима с существующими в настоящее время конституционными монархиями — пониманию, очень далекому от оправдания прусской монархии его дней, Гегеля можно прочесть как эзотерическую критику ее практики. Верно, что Гегель был противником свободных выборов и ратовал за сословную организацию общества. Но это не было связано с возражениями против принципа народного суверенитета как такового. Корпоративизм Гегеля можно считать сравнимым с "искусством объединения" Токвиля: в большом современном государстве участие в политике должно быть опосредовано рядом более мелких организаций и ассоциаций, иначе оно будет бессмысленно и бесполезно. Членство в сословии зависит не от рождения, но от рода занятий, и открыто для всех. Насчет приписываемого Гегелю прославления войны см. часть пятую данной книги. .