Макс Неттлау: Очерки по истории анархических идей

Только один тонкий наблюдатель и острый мыслитель наблюдал начало революции во Франции и, к счастью, тут же писал свою обширную книгу (XIII+895 стр.), прежде чем авторитарные черты революции резко выступили наружу. Это был Вильям Годвин (1756-1836), который издал свой замечательный труд, первое полное изложение анархизма в одной из его прекраснейших форм «Исследование относительно политической справедливости и её влиянии на всеобщую добродетель и счастье» (Лондон, февраль 1793), переиздававшееся несколько раз, хотя и в несколько измененной форме, а в последние годы только в извлечениях и сокращениях. О жизни Годвина, исследованной тщательно (но главным образом, в связи с его знакомством с Шелли, на которого «Политическая справедливость» оказала сильное влияние, оставившее следы на его произведениях) С. Киган Полем, а недавно еще Брауном и многими другими, наиболее ранний период его исследования и опыты, давшие ему возможность написать монументальную его «Политическую справедливость», наименее исследован и требует дальнейшего изучения. Книга дала весь ожидавшийся результат, сразу стала классическим произведением радикальной литературы и предметом изучения для всех передовых мыслителей на целых пятьдесят или шестьдесят лет. Книга была переиздана в Филадельфии (1798) и привлекла к себе значительное внимание. Издателем ее был Георг Форстер, германский ученый, совершивший путешествие вокруг земли с капитаном Куком и побудивший молодого Александра Гумбольдта посвятить себя науке. В издании принимал участие также католический мистик Франц Баадер. Первая часть была переведена на немецкий язык (1803), а Бенджамен Констан подготовил французский перевод, который не появился. Но, вообще говоря, книга не была известна в других странах и ее идеи не излагались нигде в те годы. Таким образом, в других странах публика никогда не имела возможности сравнить «анархический социализм» с авторитарным социализмом стольких других известных авторов.

В «Политической справедливости», которую я не собираюсь здесь ни излагать, ни разбирать, анархизм развертывается перед глазами читателя по мере того, как автор, изучая условия более высокого человеческого совершенства, сам, по его словам, все более убеждается, что правительства только препятствия на этом пути развития. Он видит ход умственного развития и желает строить дальше на той же основе, постепенно приходя к свободнейшему анархическому коммунизму. Такая постепенность не есть призыв к умеренности, но предостережение против диктатуры и постоянный призыв к моральным и интеллектуальным усилиям, которые убеждали бы и пробуждали бы волю к энергичным попыткам.

Эта книга, если бы её сделали основой серьезной пропаганды в первой половине XIX века, могла бы стать наилучшим обоснованием анархического социализма. Это не было сделано или было сделано не так, как следовало, и авторитарный социализм, половинчатые варианты Фурье и Роберта Оуэна, получили большое распространение. Отчаянное сопротивление фабричных рабочих, душе и жизни которых угрожал маши-низм, либеральная и национальная агитация на европейском континенте и движение за реформу, имевшую целью сломить парламентскую монополию британской аристократии, все это также отвлекало и поглощало энергию борцов.

Таким образом, до первых годов XIX века анархизм существовал, как интеллектуальное подпочвенное течение, начиная с эпохи древней Греции, и в форме «Политической справедливости» создал в 1792 году замечательное по мастерству первое изложение своих целей и средств. Но как массовое движение, как революционный фактор, он еще не существовал в то время, не по своей вине, а потому, что люди, погрязшие в авторитарности с незапамятных времен, в то время еще только выходили из авторитарного кризиса. Девятнадцатый век лежал перед ними, как неисписанная ещё страница. Посмотрим же, что они написали на этом чистом листе бумаги.

В Великобритании, уже раздраженной потерей американских колоний, старой системе преобладания аристократии угрожало народное демократическое восстание, назревавшее после 1789 года под влиянием событий Французской Революции. Только тогда подымавшаяся буржуазия, укрепившаяся и разбогатевшая, благодаря развитию машинного производства и морской торговли, стала на сторону правительства, которое дало ей вооруженную защиту против фабричного пролетариата и демократически-настроенных городских ремесленников, и дало флот для охраны морских торговых путей.