Вольфганг Акунов - Тамбовский волк и красные дворяне

В год от Рождества Христова 1920 лето выдалось на редкость засушливым и жарким. Урожай в 12 пудов оказался просто ничтожным. Крестьянину и без «продразверстки» трудно было бы прожить на него, да еще с семьей. Ничтоже сумняшеся, товарищ Гольдин с присными назначили на этот год разверстку …в 11 с половиной пудов! Как говорится, хоть стой — хоть падай! А если мужик не сдаст «своей родной» власти все, что «положено» — значит, он — враг мировой революции и пособник международной буржуазии (с которой сами-то большевики, между прочим, прекрасно договаривались о хлебных концессиях, безмерно обогащавших западных «хлебных королей» — вроде пресловутого Дрейфуса!). Выколачивание зерна из русских мужиков шло под угрозой расстрела на месте. Как это там было у Блока в «Двенадцати»?

Не давали кому-то покоя Святая Русь и крестьянские избы! В общем, тамбовским крестьянам оставался один выбор — умереть или от голода, или от пуль продотрядовцев. Но в последнем случае оставалась еще возможность погибнуть в бою — так сказать, умереть стоя, а не на коленях…

В отличие от другого «крестьянского вождя» времен гражданской войны — «батьки» Нестора Махно — Александр Степанович Антонов был не анархо-коммунистом, а убежденным, с большим стажем (с 1905 г.) членом партии социалистов-революционеров (эсеров, как их сокращенно называли), считавших себя, прежде всего, выразителями интересов крестьянства (составлявшего в то время подавляющее большинство населения России) и потому руководствовавшихся в своей борьбе лозунгом «Земля и Воля» и девизом «В борьбе обретешь ты право свое!». За участие в революционной деятельности Антонов был сослан при Царе в Сибирь на каторгу. Большевики позднее обвиняли его в том, что он был арестован и сослан за «уголовные преступления». Но это верно только отчасти.

Антонов был осужден за участие в «эксах» — то есть грабежах, средства от которых шли в партийную кассу эсеров на осуществление «революционной работы» («общего дела», по старинному выражению, идущему еще от первых русских «бесов» — «нигилистов», нечаевцев, народников и народовольцев). Однако ведь и сами-то большевики не гнушались заниматься тем же самым, по принципу «деньги не пахнут», еще до 1917 г. Именно большевики вступали в фиктивные (а то и освященные Церковью) браки с богатыми наследницами-сиротами, чтобы присвоить их приданое и состояние, регулярно «доили» фрондирующих фабрикантов (вроде Николая Шмита или Саввушки Морозова) и «властителей умов» (вроде Максима Горького), грабили не только частных лиц, но и банки — так, известный большевицкий боевик Тер-Петросян («Камо») ограбил Тифлисский, а не кто иной, как будущий «гений всех времен и народов» генералиссимус товарищ Сталин (тогда еще просто Иосиф Джугашвили) — Кутаисский банк. А захватив власть в октябре семнадцатого, большевики «развернулись» по-настоящему и «экспроприировали» (а попросту — ограбили!) всю Россию. Так что кому-кому, но не им пристало обвинять эсера Антонова в «уголовщине»!

После февральского переворота 1917 г. Антонов вновь появился в своей родной Тамбовской губернии и был назначен начальником кирсановской уездной милиции. Его главными сподвижниками были Баженов, Зоев, Лощинин и Махневич, также члены партии эсеров с большим стажем. Одновременно на Тамбовщине был создан Союз Трудового Крестьянства. Поначалу Антонов, как революционер, не имел ничего против идеи «власти Советов» как таковой (хотя и отвергал манипулирование лозунгом «советской власти» как ширмы для прикрытия безраздельного господства большевиков над Россией, что, в тогдашних условиях, означало в первую очередь их господство над русским крестьянством). В зародыше первые отряды антоновской «милиции» были организованы еще в 1918 г. Антонов не раз призывал засевшую в Москве «Советскую власть» (Ленина и иже с ним) к совместной работе и заявлял о своей готовности «подать ей руку».

Антонов неоднократно помогал большевицким совдепам (например, разоружал эшелоны Чехословацкого корпуса в 1918 г.). Но, будучи радетелем прав «трудового крестьянства» Тамбовщины, он не мог смириться с политикой большевиков, расправившихся летом 1918 г. со своими бывшими союзниками — левыми эсерами, после того, как те, по их мнению, «сделали свое дело», нейтрализовав, в отношении большевиков, крестьян, в по преимуществу симпатизировавших эсерам (обещавшим им землю и волю), а не большевикам, с самого начала стремившимся не раздать крестьянам, а национализировать (превратить в государственную собственность) всю — то есть не только бывшую помещичью, но и крестьянскую землю! — и обрекших русское крестьянства на голод и вымирание ради какой-то «земшарной республики Советов».