Петер Швейцер - Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря

— полностью отменить санкции, несмотря на то, что поддержка Советами репрессий в Польше по отношению к оппозиции не стала меньше;

— удерживать односторонние американские санкции, хотя европейские поставщики и правительства систематически их нарушали;

— расширить санкции и охватить ими американские лицензии и субсидии за границей, согласно правительственному "Уставу об экспорте".

Первое предложение означало резкий поворот в политике и то, что США вынуждены будут проглотить оскорбление в виде ничего не значащего соглашения, подписанного по кредитам в Версале. Второе означало одностороннее «наказание» американских фирм и вместе с тем констатировало факт, что двухниточный газопровод будет построен благодаря американской технологии, которую когда-то закупили европейские фирмы. Американская фирма "Caterpillar Tractor" уже потеряла заказ, стоимость которого оценивалась в 90 миллионов долларов. "General Electric" определил сумму своих потерь в 175 миллионов долларов. Эти заказы были быстро перехвачены европейскими контрагентами. Третье предложение означало твердую и последовательную политику, что было равнозначно объявлению Москве настоящей экономической войны.

Кейси, Уайнбергер и Кларк должны были отстоять третье предложение, хотя сам Кларк, как обычно, во время встречи на Совете предпочитал придерживаться роли "честного маклера". Ожидалось, что между членами Совета будет долгая и бурная дискуссия с обсуждением достoинств и недостатков каждого предложения. Ho президент, похоже, не располагал желанием вести долгие дискуссии. Он рассказал о том, как пренебрежительно к нему отнесся Шмидт, а также о недоразумениях с французами. Подчеркнул, что уже устал от заключения бумажных соглашений с союзниками. А в конце подытожил: "Пусть себе строят (Советы и европейцы) свой газопровод. Но не с нашим оборудованием и не по нашей технологии".

Кларк тотчас вставил: "Итак, у нас уже есть решение президента". Таким образом, было выбрано предложение номер три. Развязывание настоящей экономической войны с Москвой стало целью политики США.

Известие об этом вызвало в Европе бурю. Американский президент расширяет санкции также и на европейские фирмы, располагающие американскими лицензиями. Это возмутило даже Маргарет Тэтчер, в целом настроенную прорейгановски. Все руководители крупнейших государств Западной Европы высказали протест и заявили, что не имеют намерения придерживаться навязанного им нового порядка. Без ведома президента Хейг стал заверять Западную Европу, что ничего не изменится, если речь идет о политике. Он советовал сановникам европейских государств попросту переждать этот кризис. В европейские столицы направился Уильям Брок. Через несколько дней он привез в Вашингтон известие, что Европа не хочет уступить. Когда он в Белом доме вместе с Хейгом, Кларком, Мизом и другими членами кабинета и подкабинета обсуждал тонкости этого вопроса, Хейг вдруг вскочил и, указывая пальцем на Кларка, крикнул: "А вы (в Белом доме) запланировали это (собрание Совета национальной безопасности 18 июня), когда я был в Нью-Йорке. Заранее знали, что так и будет. Такое не произошло бы, будь я здесь!"

Взрыв Хейга был его последней ошибкой. Вскоре после этого Кларк договорился с президентом. "Хейг кричал на очень близкого друга, которого знал более двадцати лет, и на советника президента, — вспоминает один из высших чинов Совета. — Между Кларком и Рейганом чувствовалось необыкновенное понимание и доверие. Короче говоря, вскоре после этого Хейгу была дана отставка".

Расширение американских санкций подтолкнуло Кремль с его министерством газовой промышленности к проведению обширной акции с целью создания условий для строительства газопровода без американских технологий. Вскоре начался массовый, ослабляющий хозяйство, перевод средств из других, ранее также считавшихся приоритетными отраслей. Реализация строительства газопровода стала делом чести для Советского Союза. Роджер Робинсон, следивший за ходом событий из своего кабинета в Совете национальной безопасности, вспоминал: "Это перемещение оборудования и кадров отрицательно сказалось на советской экономике, поскольку тормозило или вообще делало невозможным развитие других проектов крупного масштаба. Окончание строительства газопровода стало чем-то вроде американского проекта «Манхэттен». Советы тратили огромные деньги за границей, стараясь закупить оборудование, которое заменило бы американское, но это не очень у них получалось. Они черпали щедрой рукой из в общем-то ограниченных запасов твердой валюты, лишь бы только довести реализацию строительства до конца. Делегировали ведущих специалистов для разработки технологий строительства газопровода, но даже это не помогало".