Петер Швейцер - Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря

— поддержание постоянного экономического роста требует от Москвы большей добычи энергетического сырья, что входило в план одиннадцатой пятилетки (1981–1985 гг.). Доходы от экспорта в западные страны позволяют закупку западных технологий и оборудования, необходимых для реализации большинства советских проектов. Особенно существенным является увеличение добычи нефти, транспортировка подземного газа и эксплуатация прибрежных залежей энергетического сырья;

— недавнее увеличение советского экспорта на Запад и связанное с ним значительное увеличение поступлений твердой валюты позволяли разрабатывать месторождения энергетического сырья. Советы предназначали большую часть доходов на закупку западного оборудования и технологий по эксплуатации и производству газа и нефти.

Москва начинала применять современные методы изыскания нефти, которые должны были "пустить в ход" залежи до сих пор недоступные при использовании прежних методов добычи. Старые месторождения на Волге становились все менее эффективными. Была надежда, что при помощи новой технологии возрастет добыча нефти. В рапорте читаем: "Советы возлагают большие надежды на новые способы добычи нефти, полагая, что благодаря им увеличится производительность старых месторождений, а также станет возможным открытие новых с богатыми запасами. Но введение новых способов встретило серьезные препятствия, которые происходят из-за нехватки оборудования и химических средств… Например, до сих пор Советы не в состоянии производить паровые генераторы, которые давали бы возможность поднять температуру в скважинах, а также химические вещества, понижающие вязкость нефти, поэтому они постоянно предпринимают попытки приобрести западные технологии и оборудование".

Рапорт указывал на существенное влияние мировых цен на нефть на советские поступления твердой валюты. В семидесятые годы, когда цена нефти достигла пика, поступления в твердой валюте Советского Союза возросли на 272 процента при росте экспорта примерно на 22 процента. Мейер утверждал, что при каждом повышении цены за баррель на 1 доллар Москва получала около 1 миллиарда долларов ежегодно. Но была возможна и противоположная ситуация. Падение цен на нефть, например, на 10 долларов за баррель могло дорого стоить Москве — 10 миллиардов долларов. "Цена нефти на мировых рынках будет существенным фактором, решающим состояние советской экономики".

"Билл почти сразу же полностью сосредоточился на рапорте, — вспоминал Мейер. — Он стал для него своего рода Евангелием! Он сказал: "Мы можем их уложить".

Через несколько дней после проведения одного из систематических стратегических семинаров с Виггом, Кейси оговаривал с президентом большой пакет дел. Здесь также присутствовал Каспар Уайнбергер и новый советник по делам национальной безопасности, Билл Кларк.

Почти ежедневно поступали новые сообщения, что в Европе не выполняются американские санкции. Особенно стремились к продаже Москве обложенных американскими санкциями технологий, необходимых для строительства газопровода, два производителя: Джон Браун из Англии и «Atlantique» из Франции. В июне должен был проходить саммит в Версале, на котором обсуждение санкций должно быть вопросом номер один. На встречу с президентом Кейси принес рапорты, обсудив их накануне с Уайнбергером и Кларком.

Перекладывая листок за листком, он докладывал: "Господин президент, если говорить о газопроводе, то на него ставка очень высока. Мы говорим не о проекте газопровода, который должен помочь им, а будем говорить о проекте, который необходим для их существования. Они очень нуждаются в твердой валюте, которую поможет добыть осуществление строительства газопровода. Две его нитки могут приносить Советскому Союзу от 15 до 20 миллиардов долларов ежегодно. Если мы сможем остановить это строительство или хотя бы задержать, то они окажутся в ловушке". Кларк еще раньше разговаривал с президентом и оба они пришли к тому же выводу.

"Газопровод был дойной коровой, которая могла приносить им валюту, — вспоминал Уайнбергер. — Я все время повторял президенту, что мы обязаны сохранить санкции. Это была экономическая война, которая должна была их уничтожить.

Рейган покидал встречу с уверенностью, что экономическое уничтожение Москвы является прекрасной стратегией, которая начинается с этого газопровода.

Весной 1982 года американская дипломатическая машина действовала очень медленно. Европа не хотела отказаться от строительства газопровода. Кроме того, европейские правительства дали зеленый свет фирмам, которые нарушали американские санкции, несмотря на соглашение, заключенное несколько месяцев назад на встрече в рамках НАТО. Президент Рейган оставил открытым вопрос о санкциях, но лишь при условии, что Европа резко ограничит субсидирование кредита и поставку технологий Москве. Хейг летал в Европу и обратно, стремясь сохранить такой компромисс. В мае 1982 года Джордж Шульц (в то время еще частное лицо), был послан Рейганом на встречу с главными западными союзниками для обсуждения строительства газопровода и прочих спорных вопросов. По возвращении он отчитался президенту: "Ваши взгляды относительно кредитов для СССР и его сателлитов произвели огромное впечатление. Я предчувствую, что отношение к этому делу в Европе вскоре будет совпадать с вашим. Никто из них не будет защищать субсидирование советского хозяйства". Но согласится ли Европа прекратить или уменьшить поступление денежных средств, поддерживающих Москву на плаву?