Юрий Лужков - Сельский капитализм в России - Столкновение с будущим

Общей чертой всех «великих переломов» последних полутора веков было то, что само крестьянство и сельское хозяйство всегда оказывались в конечном счете лишь инструментом для решения политических, экономических и социальных проблем государства. Вспомогательным средством преодоления кризисов или проведения экономической модернизации страны.

В результате «раскрестьянивание» стало экономической и социальной основой последующей русской истории, ее оселком. Растревоженная деревня дала толчок всему развитию России в минувшем столетии. Оплатила это развитие кровью и потом, мало чего получив взамен.

Российский капитализм конца XIX — начала XX века взошел на аграрном экспорте, вырос на бурлящих дрожжах крестьянского безземелья и исхода в города.

Сельское хозяйство России и крестьянство сделали возможным и оплатили создание национальной инфраструктуры железных дорог. За счет села осваивались новые территории и велись войны.

Пролетариат, выросший из вчерашнего крепостного крестьянства, стал главной иконой и движущей силой большевистской революции. А сама эта революция победила только потому, что подняла на свои знамена лязгающий лозунг крестьянского бунта, лозунг «черного передела» — «Землю — крестьянам!»

Но уже очень скоро государственные задачи потребовали глубочайшей ревизии революционного союза рабочих и крестьян. Новое «колхозное закрепощение» землю у крестьян отобрало. Коллективизация превратилась в главный источник экономического развития СССР, индустриализации и модернизации страны.

Финансовые и людские ресурсы деревни вновь питали великие стройки первых пятилеток, создавали колоссальную инфраструктуру советской промышленности. И мои родители пришли в 1930?е годы в Москву из села. Отец — из Тверской губернии, мама — из Башкирии.

Главным вопросом российской политики тогда был вопрос о хлебозаготовках в Поволжье и на Кубани, а также о ценах на зерно в Европе и Америке. Точно так же как, сегодня по утрам раньше прогноза погоды мы узнаем объемы добычи нефти в Сибири и цены на нее на Нью-Йоркской бирже.

Собственно говоря, вторая причинасовременного кризисного положения сельского хозяйства связана именно с начавшимся в 60-е годы прошлого века процессом стремительного превращения России в крупнейшего в мире производителя нефти и газа. Она заключается в возникновении цикличной альтернативы «нефть — хлеб» в приоритетах экономического развития страны.

С тех пор лишь колебания мировых цен на нефть хоть как-то заставляли государство просыпаться и высовывать голову из-под одеяла сырьевой экономики. Только снижение цен на нефть давало национальному производителю, в том числе и аграриям, возможность глотнуть свежего воздуха. Но и эти «глотки» они получали по стечению обстоятельств, а не в результате государственных решений.

Сельское хозяйство утратило в глазах государства статус стратегической, в том числе экспортной, отрасли национальной экономики и ресурса национального развития. Нефть на чаше весов не просто перевесила хлеб. Она эти весы выверенной и просчитанной экономической политики опрокинула и разбила.

Нефтяной валютный дождь пролился на поля Советского Союза едкой отравой, обернулся «засухой» государственного мышления. У государства хватало средств дотировать цены на продукты питания на 50, а то и больше процентов. Да, в 1970-1980-е годы в сельское хозяйство были закачаны огромные средства. Но эти инвестиции не влекли за собой системных изменений аграрного строя. Не было никакого желания принципиально изменить и модернизировать аграрную экономику. Достаточно сказать, что, согласно выводам многих исследователей, с 1965 по 1982 год государственное и партийное руководство даже и не обсуждало никаких более или менее серьезных программ в области сельского хозяйства.

«Легкие деньги» на село шли, но шли без ума. Тратились без мысли, на простое продление существования колхозной системы. Результатом стало окончательное раскрестьянивание села и печальное угасание деревни.

Обманка широких возможностей развития национальной экономики на нефтяном экспорте постепенно привела не только к деградации многих отраслей собственной промышленности, но и к зависимости от продовольственного импорта и тотальному дефициту.

Принятая в 1982 году знаменитая Продовольственная программа была уже не более чем конвульсивной попыткой вырваться из трясины запустения села. Она запоздала. Сельское хозяйство России к тому времени, по большому счету, все быстрее и быстрее возвращалось к состоянию хозяйства натурального. Стремительное «окукливание» и замыкание деревни на удовлетворении собственных нужд «прирастало» исходом горожан на дачные шесть соток, ставшие чуть ли не главным оплотом «продовольственной безопасности».