Сеpгей Каpа-Муpза - Истоpия советского государства и пpава

Это — максимальные из достоверных данных, проверенных через анализ независимых учетных документов. Официальные цифры — 366,5 тыс. семей или 1,68 млн. человек.

В годы перестройки об общественном строе СССР говорилось, что он ничего общего не имел с научным социализмом, что это был «феодальный» социализм, «казарменный», "бюрократический" и т. д. Это — типичная схоластика. Продуктивнее не пытаться подобрать ярлык из небогатого набора идеологических терминов, а представить себе то жизнеустройство, которое реально сложилось в СССР, в осязаемых, четко определяемых понятиях.

В идеологических дебатах последнего десятилетия основной упор делался на распределении ("каждому — по труду"). Между тем первая часть единого принципа имеет более фундаментальный характер. Конституционный принцип "от каждого — по способности" означает обязательство государства организовать хозяйство таким образом, чтобы всем трудоспособным было обеспечено рабочее место. Очевидно, что это несовместимо с принципами рынка рабочей силы. Безработица в СССР официально была ликвидирована в начале 30-х годов, реально — к моменту выработки Конституции.

На практике в тот период из под контроля органов прокуратуры были фактически выведены органы НКВД.

Это видно хотя бы из того, какие изощренные усилия предпринимались в 1991 г., чтобы незаметно изъять из Конституции СССР положение об общенародной собственности на промышленные предприятия. Когда депутаты — противники проекта Закона о приватизации с изумлением убедились, что это положение из текста Конституции исчезло, они были полностью обезоружены.

В 1956 году Карело-Финская ССР по просьбе ее Верховного Совета была преобразовала в Карельскую АССР в составе РСФСР.

После отделения от России эти республики не смогли встроиться в западную экономическую систему, и социальное положение было тяжелым. Оно ухудшилось из-за войны, т. к. был отрезан главный рынок (английский). Резко подскочила безработица, режимы стали сдвигаться вправо. Так, правительство Ульманиса, нарушая конституцию Латвийской республики, не проводило выборов в Сейм, а затем и вообще упразднило его.

Мирное решение было достигнуто после ультиматума СССР. Германский министр посоветовал румынам уступить, намекнув, что уступка будет временной. Северная Буковина России не принадлежала. СССР добивался ее присоединения к Украине ввиду очень важного стратегического значения (по ней проходила рокадная железная дорога).

В 1928 г. в Красной армии было 92 танка и 300 тракторов-тягачей; боевых самолетов почти не было. Для сравнения: ВВС Франции имели 6 тыс. самолетов.

С 1937 по 1940 г. в вооруженных силах существовал также институт военных комиссаров.

Примечательно, что Положение об Особом совещании при НКВД СССР почти дословно повторяет Положение об Особом совещании при МВД Российской империи 1881 г.

В последние годы, когда антисоветская риторика была узаконена, перестали говорить "необоснованные репрессии", т. к. борьба со сталинизмом стала представляться положительным и даже героическим явлением.

После кратковременного раскрытия архивов в специальной литературе были опубликованы точные и несколькими способами проверенные детальные количественные сведения. Массовая пресса и те круги интеллигенции, для которых эти сведения были доступны, их просто игнорировали. Образ репрессий устойчив и оберегается.

По отрывочным данным судить в целом нельзя, но в некоторые годы расхождения были большими. Так, в первой половине 1933 г. по закону о хищениях было приговорено к расстрелу 2100 человек, в 1 тыс. случаев приговор был приведен в исполнение, остальным заменен разными сроками лишения свободы.

По последним данным, с 1930 по 1953 г. по обвинению в государственных преступлениях были расстреляны 786098 человек.

Это можно пояснить уже изученным старым явлением: репрессиями Ивана Грозного. За 35 лет его правления было казнено от 3 до 4 тыс. человек. В те же годы в Париже за одну ночь было казнено, по разным данным, от 4 до 12 тыс. человек, а в Голландии за короткий срок около 100 тысяч. Однако по ряду причин в общественном сознании был создан образ Ивана IV как кровожадного зверя, а в действиях французского и испанского королей не видят ничего необычного. Поразительно, что из массового сознания это перешло в учебники истории, даже фундаментальные.