Иосиф Сталин - Полное собрание сочинений. Том 16

Председательствующий.Прокурор тем более имеет право задавать такой вопрос, потому что вы, Бухарин, обвиняетесь в попытке убийства руководителей партии еще в 1918 году, в том, что вы еще в 1918 году подняли руку на жизнь Владимира Ильича Ленина.

Вышинский.Я не выхожу из рамок Уголовно-процессуального кодекса. Угодно - вы можете сказать "нет", а я могу спрашивать.

Бухарин.Совершенно правильно.

Вышинский.Никаких связей с полицией не завязывалось?

Бухарин.Абсолютно.

Вышинский.Тогда почему так легко вы пришли к блоку, который занимался шпионской работой?

Бухарин.Относительно шпионской работы я совершенно ничего не знаю.

Вышинский.А блок чем занимался?

Бухарин.Здесь прошли два показания относительно шпионажа - Шаранговича и Иванова, то есть двух провокаторов.

Вышинский.Подсудимый Бухарин, а Рыкова вы считаете провокатором?

Бухарин.Нет, не считаю.

Вышинский.(К Рыкову). Подсудимый Рыков, вам известно, что "право-троцкистский блок" вел шпионскую работу?

Рыков. Язнаю, что были организации, которые вели шпионскую работу.

Вышинский.Скажите, белорусская национал-фашистская организация, являющаяся частью вашего "право-троцкистского блока", руководимая обвиняемым Шаранговичем, вела шпионскую работу?

Рыков.Да.

Вышинский.Была связана с польской разведкой?

Рыков.Да.

Вышинский.Вы знали об этом?

Рыков.Знал.

Вышинский.А Бухарин не знал?

Рыков.По-моему, знал и Бухарин.

Вышинский.Итак, обвиняемый Бухарин, об этом говорит не Шарангович, а ваш дружок Рыков.

Бухарин.Но тем не менее, я не знал.

Вышинский.Мне хочется объяснить обвиняемому Бухарину. Вы теперь понимаете, почему я спрашиваю у вас относительно Австрии?

Бухарин.Связь с австрийской полицией заключалась в том, что я сидел в крепости в Австрии.

Вышинский.Обвиняемый Шарангович, вы были польским шпионом, хотя и сидели в тюрьме?

Шарангович.Был, хотя и сидел.

Бухарин. Ясидел в шведской тюрьме, дважды сидел в российской тюрьме, в германской тюрьме.

Вышинский.То, что вы сидели в тюрьме, не служит свидетельством того, что вы не могли быть шпиком.

Обвиняемый Рыков, вы подтверждаете, что после всех силок и отсидок в тюрьмах разных стран Бухарин вместе с вами знал о шпионской связи Шаранговича с польской разведкой? Знал и одобрил это?

Рыков.Я знал об организациях, которые ведут шпионскую работу.

Вышинский.То, что Бухарин сидел в разных тюрьмы, не помешало ему одобрить связь с польской разведкой своих сообщников. Вы это понимаете?

Бухарин. Японимаю, но я это отрицаю.

Вышинский.Когда оформилась ваша контрреволюционная правая организация?

Бухарин.Примерно, к 1928-29 годам относится мое сближение с Томским и Рыковым, потом - связи и прощупывание среди тогдашних членов Центрального Комитета, нелегальные совещания, и на этой уже основе быстро выросла своеобразная организация руководства правой организацией, которую можно изобразить как иерархическую лестницу во главе с тройкой - Рыков, Томский и я...

В 1930-1931 годах начинается следующий этап в развитии контрреволюционной организации правых. Тогда в стране было большое обострение классовой борьбы, саботажа кулачества, сопротивления кулачества политике партии и так далее. Этот этап я считаю переходом к "двойной бухгалтерии" по всему фронту. Тройка превратилась в нелегальный центр, и поэтому, если раньше эта тройка была головкой оппозиционных кругов, то она сейчас превратилась в центр нелегальной контрреволюционной организации.

К этому нелегальному центру близко примыкал Енукидзе, который имел связь с этим центром через Томского. Близко к нему стоял также Угланов.

Примерно к осени 1932 года начинается следующий этап в развитии правой организации, а именно - переход к тактике насильственного ниспровержения Советской власти.

Переход к тактике насильственного ниспровержения, в общем, я датирую моментом, когда была зафиксирована так называемая рютинская платформа. Она была названа рютинской в конспиративных целях для перестраховки от провала.

Как раз к этому самому моменту получилась такая ситуация, что Троцкий свой левацкий мундир должен был сбросить. Когда дело дошло до точных формулировок того, что же нужно в конце концов делать, то сразу обнаружилась его правая платформа, то есть он должен был говорить относительно деколлективизации и так далее.