А теперь задумаемся: могут ли эти явления бытовать в высокотехнологичном обществе? Очевидно, что они могут быть только в обществе отсталом и примитивном; нетрудно переключиться с одного простого дела на другое простое. Нетрудно перейти из грузчиков в дворники. Из слесарей в токари – уже сложнее. А из астофизиков в микробиологи?!
Чем дольше приобретается производственная квалификация, чем она сложнее и искусственнее, тем меньше шансов запросто её поменять. Мы не говорим о колоссальном дискомфорте астрофизика, которого капризы и причуды рыночных индексов понуждают стать микробиологом; не говорим о колоссальной бессмысленности растраты как человеческих сил, так и материальных ресурсов, неизбежном для переучивания астрофизика (5-8 лет упорной учебы) на микробиолога (ещё 5-8 лет упорной учебы).
Мы говорим о том, что на определенном уровне развития науки и техники это становится просто невозможным. Во-первых, как бы ни капризничали рыночные биржи и волатильности ценных бумаг, есть чисто биологический предел человеческих сил. Для того чтобы освоить ряд современных профессий (скажем, современную медицину) – ЖИЗНИ порой МАЛО! Если на одну профессию жизни не хватает, то как же можно требовать от человека (в соответствии с канонами «трудовой мобильности» «Экономикса»), чтобы он несколько таких профессий за жизнь освоил?!
Переквалификация, которой хвалятся биржи труда СНГ (это когда двухнедельные курсы отсидел – и стал из танкиста электриком) – не только крайнее неудобство для теряющего самоидентификацию человека. Это ещё и атрибут примитивного технологического уклада. Чем сложнее техническая (да и любая иная) система, тем дольше ею учатся управлять, тем меньше шансов ПЕРЕУЧИТЬСЯ.
Высокие технологии изживают рыночную переменчивость и отвергают её; впрочем, рыночная переменчивость платит им тем же. Нет ни одной частновладельческой космической компании, способной вне и помимо государства, его бюджета и госплана покорять космос. Нет ни одной авиастроительной компании, которая развивала бы самолетостроение без поддержки, заказов, субсидий и бонусов от государства, его бюджета и госплана. Русскому царю ещё в XIX веке пришлось выкупать у частников железные дороги, потому что они – с их протяженностью, материалоемкостью, социальной значимостью и поминутной синхронизацией расписания – оказались слишком сложной системой для рыночной переменчивости .
Идеал рыночной переменчивости – сезонный рабочий. Нужно собирать мандарины – наняли. Собрали мандарины – уволили. Следующей осенью приходи… Идеал технократии противоположный – это профессионал, который всю жизнь разрабатывает одну и ту же тему, все глубже и глубже уходя в детали её оптимизации. Такого попробуй уволь в неурожайный сезон – замену ему придется готовить ДЕСЯТИЛЕТИЯМИ, да и то – если у сменщика будет потребный талант, способности, склонности именно к этой теме, именно к этому делу…
Второй пережиток частновладельчества в производственной квалификации – самобытность . Я владелец мастерской, леплю горшки, да такие, что в целом мире им подобных нет! Честь мне и хвала, и называюсь я ремесленником . Но приходит время, когда встает настоятельная потребность состыковывать сделанное в разных мастерских. Это удобно, это универсально, это, наконец, просто необходимо на определенном витке развития. Не всегда у тебя будет возможность и желание бегать за патронами к тому мастеру, что продал тебе ружьё.
Это значит – ты хочешь, чтобы к твоему ружью подходили патроны и других мастеров. Это значит – стандартизация . А всякая стандартизация – это эмбрион Госплана. Государство задает стандарт, и ты, частный производитель, не можешь его нарушить: вначале невыгодно, а на поздних стадиях и законом запрещено. Но ведь это значит, что ты уже не совсем частный производитель. Это значит, что часть твоего производства, касающаяся нормирования и калибрования, уже обобществлена, уже делается не твоими наемниками, а государственными служащими! Это значит, что и профориентация, и квалификация приобретают государственный стандарт вместе с изделиями. Закат самобытности – это закат частновладельчества.
Если прежде были просто умельцы, державшие «секрет фирмы», то теперь их совокупность слилась, образовала единую в составе государства ОТРАСЛЬ с едиными стандартами работы, едиными квалификационными требованиями и свободным внутриотраслевым перетоком кадров. Утрачивая самобытность , частный собственник утрачивает важную часть своей власти над коллективом, превращается из Хозяина с большой буквы в одного из стандартизированных хозяев, безликий элемент совокупности получателей ренты.
Читать дальше
