Олег Мороз - Почему он выбрал Путина?

Впервые, о том, что он «мог бы включиться в выборы» президента Лужков заявил 30 сентября 1998 года. Впрочем, оговорился: «при определенных условиях». Это достаточно откровенное заявление вызвало множество комментариев.

Правда, сам Лужков сразу же стал уверять: дескать, его слова неправильно истолковали в прессе (обычная манера тех деятелей, которые отваживаются на рискованные заявления).

Однако эти оговорки и отречения мало кто воспринял всерьез. Большинство тех, кто хотя бы мало-мальски следил за происходящим в стране, слова Лужкова поняли однозначно: московский мэр действительно готовится стать российским президентом.

Одним из первых отреагировал на заявление Лужкова от 30 сентября Виктор Черномырдин. Оно его ничуть не удивило.

Всем было и раньше известно, сказал экс-премьер, что Лужков будет баллотироваться.

С этого момента со всех сторон особенно интенсивно стали раздаваться слова поддержки, адресованные Лужкову.

Так, 7 октября депутаты Мосгордумы и лидеры столичных профсоюзов открыто призвали заменить Ельцина на московского мэра. Не уверен, что эти призывы были согласованы с самим Лужковым и сильно понравились ему. Все последующие месяцы он был исключительно осторожен в публичных разговорах о своем возможном президентстве.

Самую горячую поддержку заявление Лужкова, естественно, встретило у его прямых подчиненных.

Юрий Лужков это та личность, которая нужна сейчас России и которая может решить стоящие перед ней острейшие проблемы, заявил зам Лужкова в московском правительстве Владимир Ресин.

Столь же одобрительно слова Лужкова, пусть и сопровождаемые оговорками, были встречены народом. По опросу Фонда «Общественное мнение», проведенному 3 октября, то есть непосредственно после лужковского заявления, его одобрил 41 процент опрошенных (не одобрили лишь 17).

Кстати, и по рейтингу доверия он в это время лидировал 37 процентов, на шесть пунктов опережая следовавшего за ним Примакова (уже ставшего премьером), на восемь Зюганова, на десять Лебедя.

10 октября ФОМ повторил опрос, который проводил в ту пору регулярно: респондентов спрашивали, за кого из ведущих политиков они проголосовали бы сегодня во втором туре президентских выборов (то есть в ситуации, когда выбор пришлось бы делать из двух кандидатов). Лужков здесь снова выиграл у всех своих соперников: у Зюганова 23:21, у Лебедя 23:15, у Явлинского 23: 11.

Стараясь поддержать и увеличить свою популярность, московский мэр, вроде бы безошибочно, выбрал несколько направлений своих постоянных ораторских нападок беспощадную критику реформаторов, которые «разорили Россию», страстное обличение «воровской» приватизации, в результате которой страна была «разграблена», и бичевание ненавистного ему монетаризма.

По словам мэра, неумелые «архитекторы реформ» нанесли стране ущерб, «сопоставимый с тем, который она понесла в годы Великой Отечественной войны».

Между тем, как известно, Лужков еще недавно (причем, в самые критические моменты − и в 1993-м, и в 1996 году) поддерживал этих «архитекторов», во главе которых как их политический лидер стоял Борис Ельцин.

Но какое, в самом деле, это имеет значение? После только что разразившегося жуткого финансового кризиса дефолта лучшего способа вскипятить свою популярность вроде бы было и не придумать. Ясно же: во всем, во всем виноваты реформаторы!

Итак, они, эти самые реформаторы, разорили и ограбили Россию через посредство монетаризма и приватизации. Что такое монетаризм и с чем его едят, большинству российских граждан было не очень понятно, однако им твердо внушили, что это и есть главный инструмент, которым, как отмычкой, пользуются прохиндеи-реформаторы. Стало быть, жуткая бяка.

Монетаризм Лужков изображал не иначе как «игру в деньги», которая «окончательно угробит страну», демагогически отождествлял этот экономический термин с деятельностью финансовых пирамид, таких, как МММ.

Не каждый давал себе труда заглянуть в экономический словарь и удостовериться: всячески поносимое мэром слово подразумевает просто-напросто достижение экономической стабильности через оздоровление денежного обращения. Экономическая стабильность как раз и была тем главным, за что, как говорится, не щадя живота своего, боролись реформаторы в начале девяностых. Трудно себе представить, как без этого можно было обойтись. Но Лужков не вдавался ни в какие разъяснения и детали. Монетаризм это «игра в деньги», которой занимаются либералы-реформаторы. И все тут.