К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №13 от 30.03.2010

И тогда Першин задаёт вопрос, который, будь это запись шахматной партии, комментаторы непременно бы пометили тремя восклицательными знакамикак блестящий, превосходный ход, ведь в ответ сейчас грянет сенсация.

Итак, Першин спрашивает Вербицкого: «Известно ли Вам о каких-либо еще поврежденных автомашинах, кроме машины Вашего брата?».

Внимание! – отвечает Вербицкий: «Когда машина БМВ проезжала мимо нас, тогда я не видел на БМВ никаких повреждений. А вечером в «Вестях» показали БМВ с повреждениями».

Будь это любой другой зал, он бы сейчас взорвался, настолько сильны были эмоции всех, но зал судебных заседаний в такие секунды замирает, замер и наш зал, переваривая только что прозвучавшую потрясшую всех новость. Действительный очевидец взрыва на Митькинском шоссе 17 марта 2005 года, самый объективный, ни от кого независимый свидетель только что в присутствии судьи, прокурора, присяжных заседателей, адвокатов и полного зала слушателей заявил, что он своими глазами видел, как машина Чубайса уезжала с места взрыва неповреждённой, совсем не похожая на ту израненную машину, что вечером покажут по телевизору. Так кто и где её потом расстрелял? Не в этом ли кроется отгадка, почему машина Чубайса не стала вещдоком, а вскоре после случившегося её поспешно продали?..

Молчали, переводили дух и обвинение, и защита. К допросу приступила судья Пантелеева: «Насколько близко Вы подходили к эпицентру взрыва?».

Вл. Вербицкий: «Я был на дороге, к обочине не подходил».

Судья: «Вам предлагалось описать обстановку на шоссе. Имелись ли на нем посторонние предметы?».

Вл. Вербицкий: «Осколки стекол были».

Судья подсказывает: «А болты, гайки?».

Вл. Вербицкий: «Нет. Земля, стекла – они были».

Судья вкрадчиво: «Скажите, пожалуйста, в момент взрыва на одной или на разных полосах находились машины – Ваша и Вашего брата?».

Вл. Вербицкий: «Мы ехали по одной полосе».

Судья: «Как же тогда, говоря о расстоянии между вами, Вы сказали – «на длину кузова»?».

Вл. Вербицкий со вздохом: «Я думал – это всем понятно. В следующий раз буду объяснять подробнее».

Подсудимый Роберт Яшин резко вскидывает голову: «Не надо следующего раза!».

Судья, словно обрадовавшись подвернувшемуся случаю, тут же выплёскивает все накопившееся раздражение от провального для обвинения допроса: «Вы, подсудимый Яшин и свидетель Вербицкий, предупреждаетесь за то, что разговариваете в суде, как приятели».

Яшин, Миронов, Квачков, возмущённые тем, что судья в присутствии присяжных заседателей пытается подорвать сказанное на суде Вербицким его якобы приятельскими отношениями с Яшиным, вскакивают: «Мы возражаем!..».

Сквозь шум прорывается голос самого Вербицкого: «Ваша честь, мы не являемся ни друзьями, ни даже знакомыми!».

Судья немедленно просит присяжных заседателей покинуть зал. В восстановившейся тишине звучит твёрдый, чувствуется, едва сдерживаемый от крика голос Роберта Яшина: «Как вам не стыдно, Ваша честь. Это же полная профанация суда!».

А судья Пантелеева уже диктует для протокола: «Суд удаляет подсудимого Яшина из зала до дачи им показаний».

«Это судебное преступление!» - гремит в ответ Яшин. Приставы выводят его.

Возвращаются присяжные. Судья разъясняет присяжным заседателям, что они должны оставить без внимания выкрики подсудимых Яшина, Миронова. Квачкова и не учитывать их при вынесении вердикта.

Ободренный поддержкой судьи прокурор заходит на новый круг вопросов: «Вы, - обращается он к Вербицкому, - когда по Митькинскому шоссе ехали, успевали за дорогой следить или только назад смотрели?».

Вл. Вербицкий: «Да, я смотрел большей частью назад. Я вообще всегда очень переживаю, когда едет кортеж с мигалками, у них водители непредсказуемые, могут в любой момент подрезать, тогда неизбежно ДТП».

Прокурор: «Как Вы определили, что машина Вашего брата была ближе всего к месту взрыва?».

Вл. Вербицкий: «Я смотрел в заднее зеркало».

Уверенность Вербицкого в показаниях пытается проверить адвокат Чубайса Сысоев: «У Вас есть познания в подрывном деле?».

Вл. Вербицкий: «Да, есть».

Сысоев: «Почему Вы решили, что взрыв неполноценен?».

Вл. Вербицкий: «У полноценного взрыва не должно быть препятствия. А в этом случае было препятствие – в виде обочины дороги. Препятствие для полноценного разлета осколков».