– Вы сказали Путину, что вам звонил один из помощников премьер-министра и просил не задавать острых вопросов. Путин сказал, что это провокация.
– Это он отшутился. На что я ответил, что, наверное, какой-то чудак пошутил. На самом деле, я думаю… А что тут думать, если я разговаривал полчаса, и мне объясняли, какие вопросы не задавать.
– А какое у вас общее впечатление от этого разговора?
– Беседа была не столь продолжительной, как хотелось бы. Много вопросов не задал. Но главный успел: в какой стране будут жить наши дети? Я говорил о мрачной, коррумпированной, немилосердной и бездуховной стране. С шахтерами, которые на работу идут, как штрафные батальоны в последний бой. С расслоением общества на князей, бояр – неважно, с партбилетами или без, с мигалками на башке машины - и обычный тягловый народ. Единственное условие выхода из этой ситуации сейчас – это равенство всех перед законом, демократия. Путин со мной согласился, что без равенства всех перед законом, без демократизации страны будущего у России нет. Это его слова были.
– А насчет «Маршей несогласных» вы удовлетворены его ответами?
– Конечно, не удовлетворен. Почему? Потому что когда он сказал, что нужно, чтобы «марши» не мешали, как он сказал, дачникам или больным попасть к врачам, я просто не успел ответить. Ведь когда приезжает какой-либо чиновник, то перекрывается весь город и вообще все стоит. Меня поддержал Олег Басилашвили. Зашла еще речь о городе, о разрушении памятников архитектуры, о строительстве вот этой башни газпромовской и т. д. На это он тоже не ответил. Он сказал, что должна решать администрация города.
– А человеческая реакция на его слова была какая? Слова-то мы уже прочитали, а ведь вы в глаза ему смотрели.
– Когда я сказал ему: «А вы в курсе, что протестные настроения в обществе растут?», я смотрел ему в глаза. Он, очень тяжело вздохнув, прошептал – да. И это была не игра. Премьер-министр об этом знает – и это уже, наверное, неплохо. Но, с другой стороны, так и не ясно, что наша власть будет делать. Словом, состоялся уже традиционный за последние пару сотен лет разговор художника с властью. Многие говорили, вот и я тоже поговорил.
– Вы считаете, это имеет смысл?
– Конечно.
– Помните, была встреча писателей с Путиным. Некоторые писатели из принципиальных соображений на нее не пошли.
– Это их право. А я считаю, что необходимо говорить. Лучше говорить, чем воевать. Татьяна Вольтская, С.-Петербург
Свидетель воскрес
В средствах массовой информации немало писали в последние дни о том, что в «деле Реввоенсовета» много нечистого: убиты адвокат Станислав Маркелов, когда-то защищавший представителей РВС, судья Эдуард Чувашов, принявший дело члена РВС Белашева В.И. для нового рассмотрения, а также оказались в ином мире бывшие обвиняемые по делу Скляр В.В. (якобы повесился), Радченко В.Г. (умер от болезни), Максименко С.Л. (якобы сгорел). Информацию о смерти 3-х членов РВС сообщил в суде свидетель Каменоброцький И.Я, который когда-то работал водителем у руководителя РВС Губкина И.В. Представитель прокуратуры тут же заявил ходатайство об оглашении показаний Скляра, Радченко и Максименко. Защита Белашева В.И. была против, так как не имелось документального подтверждения их смерти.
И вот 1 июня 2010 года на очередное заседание суда прибыл уже в качестве свидетеля «воскресший» Максименко С.Л. Живой и здоровый. Не подумайте, что это дело рук освободившегося по УДО Грабового Г.П., он к этому «воскрешению» непричастен. Просто кто-то не хотел его явки в суд. Как показал в ходе сегодняшнего допроса свидетель Максименко С.Л., еще полгода назад сотрудники ФСБ РФ явились к его матери на Сахалине и оповестили, что ее сына нет в живых. Мать чуть не хватил инфаркт. Потом на Дальнем Востоке такую же шутку сотрудники ФСБ РФ проделали с его бывшей женой. А в действительности Максименко оказался живым и преуспевающим предпринимателем.
Допрос Максименко продолжался долго (слушателей тоже пустили в зал, так как Европейский суд по правам человека признал, что ранее судебные заседания необоснованно проводились в закрытом режиме). Отсидев назначенный срок, уже ничего не боясь, Максименко охотно рассказывал, как они с Губкиным придумали «виртуальные» организации РВС, РККА, НКВД, как он собирал взрывные устройства, вступив в «войну символов» - в ответ на попытку снести Мавзолей Ленина, решили уничтожить памятник Николаю II как символ кровавого царизма.
Читать дальше
